Газета "Кишиневские новости"

Кто взращивает ростки унионизма в Республике Молдова?

Ежегодно в столице проходят мероприятия в поддержку объединения с Румынией. Насколько оно реально в наших условиях, и в какой форме может быть осуществлено? Об этом в гостиной «МК» мы говорили с председателем Национал-либеральной партии Виталией Павличенко.

– В Кишиневе 27 марта был проведен с большой помпой Сфатул Цэрий-2 (Совет Страны). Как вы оцениваете его итоги?

– Идею объединения мы зафиксировали в уставе Национал-либеральной партии еще 16 апреля 2010 года. В этом плане мы первые. Все опросы показывают: люди считают, что возникшие экономические проблемы можно разрешить только путем вхождения в Румынию, и как следствие – в Евросоюз. Сфатул Цэрий-2 был проведен для реализации данной цели. Это все хорошо, но возникают вопросы. Например, в 2012-м создан Совет объединения. Он работает достаточно эффективно и объединяет партии, общественные организации и просто граждан. Зачем нужна параллельная структура с аналогичной целью? Хотя представители Сфатул Цэрий-2 говорят, что у них нет электоральных намерений, я в этом не уверена. Они уже обсуждают возможную кандидатуру на должность президента. На съезд приглашали гражданских активистов, а не партии. Тем не менее, представителей национал-либералов было на форуме не менее десяти процентов присутствующих. Мы – сила, с которой нельзя не считаться. Если на правом фланге будет разброд, ничего толкового не получится. Надо объединиться всем на одной ясной и четкой платформе. Напомню, в этом году мы избираем президента, а за Прутом – депутатов парламента. И там, и тут главным посылом к избирателям должна стать идея объединения.

– Недавно в Бухаресте эксперт Петришор Пую, бывший советник премьер-министра Виктора Понты, представил план вхождения Республики Молдова в состав Румынии. Как Вы оцениваете этот документ?

– Таких планов много, есть свой и у нас. Европа отвернулась от Молдовы, так как не видит обещанных реформ. Сегодня Кишинев зависит от милостей Бухареста. У Румынии второй год подряд самый большой экономический рост в Европе. Однако даже она не сможет взять на себя все затраты по объединению. Какую-то часть средств придется выделить Евросоюзу, а какую-то – США. Недавно Траян Бэсеску, которого я поддерживаю только в отношении объединения, заявил, что данный вопрос в разных мировых канцеляриях уже решен. Никто не хочет нестабильности в этом уголке юго-восточной Европы. У каждого одна жизнь, и мы ее проводим в нищете, хотя можем быть куда счастливее. Сегодня в нашем обществе повальная депрессия. Если эта территория попадет под защиту НАТО, появится стабильность, потекут инвестиции, возникнут новые рабочие места, прекратится отток населения. Насколько мне известно, в Демпартии тоже одобрительно относятся к идее объединения. Там понимают – иного выхода из экономического тупика нет. На Россию надежды нет, там свои проблемы. Недавно Евгений Шевчук заявил, что Приднестровье дышит на ладан, сегодня Москва не имеет возможности помочь даже Левобережью.

– Какой статус может быть у Молдовы в случае объединения: уезд или автономия?

– Думаю, будет какой-то переходный период, который растянется на 10-15 лет. В одном из интервью Бэсеску говорил, что в Кишиневе необходимо сохранить на какое-то время собственное правительство и парламент. Центральной власти отойдут только вопросы внешней политики и обороны, финансовой и таможенной политики.

Мы здесь живем на стыке двух цивилизаций, дети рождаются очень талантливые, надо дать им возможность реализовать себя по максимуму. В Румынии не покушаются на этническую идентичность своих граждан, тому пример села липован, поселившихся в низовьях Дуная. А в Клуже я спросила одного венгра на автозаправке: «Как вы тут?». Он отвечает: «Все замечательно, проблем не возникает, есть работа. А шум устраивают те, кто там – наверху». Когда мы были в Гагаузии, к нам обратились местные жители с просьбой поспособствовать открытию в Комрате румынского консульства. Уверена, также комфортно, как венгры, будут чувствовать себя в Румынии и гагаузы. У нас в программе партии написано: гражданство необходимо дать всем жителям этой территории. Сейчас в Бухаресте рассматривается возможность того, чтобы и все жители Приднестровья могли получить румынские паспорта.

– Парламент принял Декларацию о принципе незыблемости суверенитета, независимости и постоянного нейтралитета. Это удар власти по идее унионизма?

– Наша партия осудила это решение. Мы считаем это политической игрой Демократической партии. Возможно, принятие декларации связано с тем, что ДПМ уже готовит к выборам своего кандидата в президенты. Он выйдет со слоганом «Нам нужен мир в обществе». Это обычная тактика демократов: они не ссорятся с унионистами, давая им полную свободу действий, а с другой стороны, подобного рода декларациями успокаивают пророссийский электорат. Вполне вероятно, что документ принят по просьбе Москвы. Кто-то из аналитиков считает, будто Демпартия хотела бы остановить движение в сторону Европы. Это сомнительно. Как никак у ДПМ тесные связи с Социал-демократической партией Румынии, а один из ее лидеров Виктор Понта не раз декларировал свою приверженность идее унионизма.

– Как Вы относитесь к идее досрочных парламентских выборов?

– С такой Центральной избирательной комиссией, как нынче, выборы привнесут в общество еще больше негатива, чем есть сегодня. Результаты голосования 30 ноября 2014 года сфальсифицированы. Мы набрали около 4%, а Мокану (Народное движение «Антимафия») – чуть больше, а дали нам всего 0,5%. На всех избирательных участках в комиссиях работают представители парламентских партий, они между собой и делят голоса. В родном селе супруга, Пугаченах, участок закрыли лишь к пяти утра. Сидели, ждали результата из центра, чтобы в соответствии с ними подогнать свои цифры. Везде надо иметь своих наблюдателей, а на это уходят немалые деньги. Сама система формирования ЦИКа, когда одного его члена назначает президент, а остальных восемь – парламент, изначально порочная. Я как-то разговаривала с послом Мексики в Румынии. У них тоже было нечто подобное. Все изменилось, когда в Центризбирком были делегированы представители всех официально зарегистрированных партий. Надо всем объединиться и изменить существующую реальность.

– А что мешает, платформа «DA» приглашала на протесты всех.

– Изначально так и было, мы активно участвовали в акциях в сквере у Кафедрального собора. Многих удивило, что на митинге 5 апреля было много членов Национал-либеральной партии, да еще и под своими знаменами. За десять лет мы создали хорошую базу данных и можем быстро мобилизовать людей. Но на митинге нам с большим трудом дали возможность выступить. Позже я поинтересовалась у Андрея Нэстасе: «Ничего, что члены нашей партии требовали объединения?». Он ответил: «Все нормально, я тоже унионист». Однако потом нас перестали приглашать, а в одном из разговоров Василий Нэстасе сказал, что в этом уже нет необходимости, поскольку люди уже знают и придут. У создателей Платформы изначально была идея создать политическую партию, они к себе просто перетягивают членов других политформирований. Какой будет процент у «DA» в случае досрочных выборов – сказать трудно. Мое твердое убеждение – партии без четкой доктрины не имеют будущего. Пример тому ЛДПМ: возникла в 2007 году, пошла в рост и что от нее осталось в 2016-м? В идеале должно быть, как на Западе, три центра притяжения: социалисты, консерваторы и либералы, и все вместе – за европейский путь развития.

– Кого на президентских выборах поддержит НЛП?

– Мы в партии этот вопрос пока не обсуждали. Недавно участвовали в круглом столе, организованном лидером партии «Правые» Анной Гуцу. Обговаривались условия, на которых можно выдвигать единого кандидата. Были представители партий правого толка. Как всегда, никто не пришел от Гимпу. Он сам по себе и никогда на общие действия не идет.

– Что Вы скажете о судьбе Филата и украденном миллиарде?

– Думаю, что деньги не вернут. Филат совершил большую ошибку: хотел бороться с олигархами, грабящими страну, а сам тоже был замешан в грязных делах. Ввязался в драку и оказался побитым. Теперь его судьба зависит от того, что от него хотят и что он может дать. Возможно, его отпустят, когда добьются своего.

– Как можете охарактеризовать последнего президента?

– От него многого ожидали. Он же юрист, и у него есть национальное достоинство. Но Тимофти оказался подконтрольным олигархическому режиму. Если даже, как считается, у президента отсутствовали действенные рычаги воздействия на высших должностных лиц, он мог бы поступать, например, как Бэсеску. Тот ведь чуть ли не каждый день выходил к журналистам и делал заявления, как для внешнего, так и для внутреннего пользователя. Скажем, Тимфти мог бы потребовать полной люстрации и предложить партийным лидерам высказаться по этому вопросу. Они вынуждены были бы выти на публику и что-то ответить. Почему президент не смог, а, скорее всего, не захотел так поступить, остается вопросом.

– Вы часто судитесь. С кем тяжбы?

– Я выиграла судебный процесс против Гимпу, который заявил, что в АТЕМе (Нынешнее агентство «Молдпресс») работали только КГБисты. Это он так высказался в отношении меня, как одного из сотрудников АТЕМ. По этому же поводу я засудила Владимира Воронина и Виктора Шелина. Еще идет тяжба с Валерием Клименко, который на одном из телеканалов заявил, что у меня экстремистская организация. Мы с унионистским уставом зарегистрированы Министерством юстиции и не призываем к насильственным действиям – все по закону. Также сужусь с Петром Лучинским, его адвокаты вырвали из контекста моего телеинтервью часть и пытаются на ее основе доказать, будто мной оскорблены честь и достоинство второго президента. Там я сказала, что Петр Кириллович не давал развиваться национальным силам и стоял у истоков олигархического режима. Кстати, вспомните, что говорил Лучинский: «Если мы откроем архивы КГБ, то останемся без интеллигенции». Вот я и спрашиваю: а нам нужна такая интеллигенция? И еще один вопрос: а откуда он это знает?

Александр ТОКАРСКИЙ.