Газета "Кишиневские новости"

Легендарный кардиохирург, академик РАН Ренат АКЧУРИН:

На днях известный кардиохирург Ренат Акчурин ответил на «сердечные» вопросы наших читателей и редакции. Вопросов к знаменитости было много. Как уберечь свои сосуды от опасных для жизни заболеваний? Когда стрессы — на каждом шагу? Что может предпринять сам человек, чтобы не довести себя до операции на сердце? При каких симптомах заболеваний аорты и ее ветвей нужно срочно вызывать врача?

«Люди сами «зарабатывают» себе атеросклероз, «выращивают»
бляшки в сосудах»

— Ренат Сулейманович, именно заболевания сердца — причина многих людских потерь. За десятки лет работы кардиохирургом вы, наверное, сотни раз держали его в руках. На сколько лет рассчитан главный человеческий мотор, если его беречь, давать ему медицинскую поддержку?

— Мы можем только предполагать, доподлинно этого никто не знает. Научные разработки в этой области ведутся вяло. Все знают о недостаточном финансирования науки сегодня. Хотя оно должно иметь государственный приоритет, если хотим развивать биологические науки, в частности биомедицину. Но я убежден: если говорить о сердце, наследственность играет огромную роль, в том числе и в продлении человеческой жизни. Если в семье кто-то из родственников был столетним жителем, то у человека есть все шансы прожить до 100 лет. Но я также уверен: существенный «вклад» в болезни сердца вносят курение, злоупотребление алкоголем и переедание, сахарный диабет и избыточный вес индивидуума.

— А если сердце здоровое? Может ли человек рассчитывать на 120 лет жизни, как написано в Библии?

— В этом случае я не вижу причин для истощения сердечной деятельности. Не буду далеко ходить за примером: моя единственная теща (ей сейчас 93 года) имеет нейродегенеративное заболевание Альцгеймера, хотя у нее не было никаких вредных привычек. Причем она не просто трудилась, а проползла от Москвы до Австрии, будучи во время войны санинструктором, вытаскивая бойцов с поля боя. Сейчас у нее не работает голова, она ничего не понимает, но ее сердце в идеальном состоянии. И, наверное, оно могло бы работать еще лет 100. Считаю, если не вредить сердцу, то оно будет служить очень долго. Но люди сами «зарабатывают» себе атеросклероз, «выращивают» бляшки в сосудах — отсюда множество проблем, сердечных катастроф.

Я обращаюсь к людям: не убивайте свое сердце без нужды.

— Можно ли с помощью народных средств растворить в сосудах эти ненавистные тромбы, убрать бляшки?

— Отрицать народные средства лечения невозможно, известно: многие лекарственные средства созданы на основе натуральных компонентов. Например, на основе экстракта из плодов конского каштана выпускают препарат, который применяют при лечении варикозного расширения вен. Экстракты из наперстянки служат материалом для создания сердечных гликозидов. А в секрете слюны медицинской пиявки есть особое вещество гирудин, препятствующее сворачиванию крови, и в результате улучшается кровообращение. Говорят, что прием чесночной настойки помогает чистить сосуды и даже растворяет тромбы. Думаю, этот прием дает опосредованный эффект. Чеснок сам по себе не чистит сосуды, но он стимулирует желудочно-кишечный тракт, способствует перистальтике и усвоению жиров.

А вот прием небольших доз аспирина (безопасная доза — 75–100 мг в таблетке) способствует снижению вязкости крови и ее тромботических свойств. Особенно у пациентов, у кого есть какие-либо сужения артерий. Самые опасные — сужения сосудов головы, сердца, почечных артерий. Очень часто эти стенозы до поры до времени не дают о себе знать, и больной чувствует себя абсолютно нормально. Аспирин считается эффективным средством профилактики тромбообразования.

— Сегодня, отвечая на вопрос нашего читателя, вы произнесли неутешительную фразу: «Перспектив уменьшения сосудистых заболеваний у россиян я не вижу». Почему?

— Скорость жизни в последние годы заметно выросла. Она обусловлена новыми технологиями нашего существования: быстрой сменой ситуаций, различных известий (чаще негативных), постоянным эмоциональным штурмом. Приходится лишь удивляться, насколько «талантливо» телевизионщики умеют показывать все гадости, которые случаются в нашей стране и за рубежом. И обсуждать их долго. Рассказывать, как длительное время кого-то преследовали, а потом застрелили. То покажут, как боевики-отморозки отрезают кому-то голову, или другие чудовищные вещи. Все это очень сильно влияет не только на психически неустойчивых граждан, но и на нормальных людей.

Не лучшим образом влияют и сложности с экономическим положением страны. Что бы там ни говорили, экономическое положение в нашей стране сложное. И пока цена на нефть будет низкой, наше общество будет переживать определенные материальные трудности. Теперь это понятно всем, кто знает, сколько нефть стоила совсем недавно и сколько стоит теперь. А значит, автоматически могут возникнуть строгости по бюджетной политике, в отношении к пенсионерам, к студентам и т.д. Такое положение в государстве оптимизма и здоровья людям, конечно, не прибавляет.

— Какие главные проблемы, требующие решения, вы можете назвать в отечественной кардиологии?

— Основная проблема — дефицит кардиологов и слабое оснащение ангиографической и компьютерной диагностикой поликлиник и диагностических центров. А также — недостаточное обеспечение ультразвуковой и другой диагностической техникой педиатрических служб, которые могли бы на ранней стадии выявлять признаки сердечно-сосудистых заболеваний у детей. Плюс неполноценное финансирование кардиологической и сердечно-сосудистой хирургии. А к достижениям я бы отнес возврат к диспансеризации, к профилактике заболеваний сердца, раннее выявление и лечение гипертонической болезни и заболеваний сосудов.

«Через 3–4 года получим бумеранг с высокой смертностью»

— Вопрос к вам, как к кардиологу, работающему в одной из ведущих клиник страны. Испытываете ли вы трудности с оборудованием, с расходными материалами сейчас, когда действуют жесткие зарубежные санкции? Или ваша клиника пока «едет» на каких-то запасах?

— О санкциях можно говорить много. Но, во-первых, мы все граждане нашей страны, к которой относимся с уважением. Поэтому при объявлении санкций твоей стране хотелось бы прежде всего понять, из-за чего это делается. Лично мое отношение к этим санкциям — привычная американская нелюбовь к русскому народу. Это — факт. Боязнь русских как мощной нации. Люди, населяющие нашу страну, представляют собой могучий сплав, обладающий огромным, в том числе интеллектуальным, потенциалом. Сегодня, и я не премину об этом сказать, более половины американских лабораторий работают на идеях, придуманных в России. Поэтому мне непонятны эти мелкие уколы, санкции. В одно время я уже говорил и сейчас подчеркиваю: самое главное, чтобы мы внутри страны не создавали собственные санкции. Чтобы каждый добросовестно выполнял свою работу, чтобы не было брака в промышленности и в медицине.

А что касается трудностей здравоохранения… Думаю, всем понятно: страна пока не в состоянии рассчитывать на стопроцентное обеспечение клиник отечественным медоборудованием — это нонсенс. Сегодня мы настолько интегрированы в мировое сообщество, что без импорта нам не обойтись еще долгие-долгие годы. На это нужны очень большие финансовые средства. Надо четко осознавать: чтобы быстро решить проблемы здравоохранения, нужны инвестиции в него. И немалые. Вложения должны составлять порядка 7–8% от ВВП (сейчас 3,7%). Стало быть, требуются какие-то специальные дотации на здравоохранение. Но пока этого нет. В стране идут большие расходы на решение проблем Крыма, Сирии и т.д. Поэтому расслабляться рановато.

— Но насколько реально в 2 раза увеличить сегодня вложения в здравоохранение (с 3,7% до 7–8% от ВВП)?

— Мне доводилось встречаться с чиновниками от здравоохранения в правительстве, они твердо были уверены, что в будущем году ситуация со здравоохранением будет лучше, чем сейчас. Но насколько это возможно в процентном отношении, сказать не могу, не знаю. У меня, например, в конце ноября оставалось всего 10 квот на операции на сердце. А хотелось бы оперировать больных каждый день еще целый декабрь. И при наличии квот смог бы за государственные деньги оказать помощь еще не менее 50 тяжелым больным. А так люди будут вынуждены обращаться в коммерческие клиники, где стоимость таких операций высока — больное сердце не может ждать. Может случиться тромбоз, и лопнет в сосуде бляшка. А это может произойти и в сосудах сердца, и в сосудах головы — ничего в этом плане предсказать невозможно. Больной с таким заболеванием может вечером уйти с работы, а утром не проснуться. Или упасть по дороге домой, что нередко бывает.

Здравоохранение — это такой институт в государстве, который в основном зависит от того, сколько в него вложено денег. Причем то, что вложили сегодня, даст результат только через 3–4 года. Если сегодня есть недовложения, а они есть, то совершенно четко через 3–4 года получим бумеранг с высокой смертностью населения. Кому это нужно? Никому не хочется терять членов своей семьи, которые дожили до 75–80 лет. И вдруг должны уйти только потому, что в медицине чего-то не хватает!

— По сути, вы сейчас говорите об увеличении продолжительности жизни в нашей стране людей немолодых…

— Молодых надо беречь тем более. Вести контроль, в т.ч. генетический, наладить хорошее наблюдение за здоровьем детей, которые нуждаются в нормальной педиатрической помощи. Можно то же самое сказать и об образовании. И в образование россиян надо очень много вкладывать. Сегодня, если поговорить с выпускником средней школы даже Москвы, сразу поймешь: он не знает и половины того, что я знал, когда много десятилетий назад оканчивал среднюю русскоязычную школу в Узбекистане. Очевидно, насколько сегодня низок уровень знаний выпускников российских школ. В результате к нам приходят неграмотные выпускники медицинских вузов, доктора, которые и писать-то грамотно по-русски не могут. Хотя они русскоязычные, но делают элементарные ошибки. Мне трудно сказать, чем обусловлено. Наблюдается некий регресс в этом плане. Причем это очень серьезный симптом.

— У вас огромный опыт борьбы за нормальное российское здравоохранение. Когда-то вы даже создавали госпрограмму на сей счет…

— Если мы понимаем, что вопросы здравоохранения и образования сегодня первостепенной важности, то и бюджеты на эти цели должны быть выше, чем все остальные. Ведь мы говорим о будущем! Я ни в коем случае не хочу умалить роль Российской армии, которая сейчас выполняет фантастические задачи в Сирии. Восторгаюсь и горжусь нашими летчиками. Но именно сейчас надо учить хорошо детей и только после этого ждать от них хороших результатов.

— Сегодня все громче говорят о повышении возраста выхода на пенсию. Следует это делать, на ваш взгляд?

— Следует. Повышать минимум на 5 лет и мужчинам, и женщинам. Но в этом случае тем более люди должны быть здоровыми, чтобы и после 55–60 лет продолжать трудиться.

— Ренат Сулейманович, в 2016 году исполнится ровно 20 лет с тех пор, как вы рискнули провести уникальную операцию аортокоронарного шунтирования на сердце самого президента страны Бориса Ельцина. Считаете ли вы ее вершиной своей хирургической деятельности или были и более значимые?

— Несомненно, эта операция является пиком с нескольких точек зрения. Во-первых, мало кому удается оперировать лидера собственной страны на сердце, мне кажется, в этом мы были в числе первых. Во-вторых, я по-настоящему почувствовал высочайший уровень сплоченности в моей команде. Тем более что многие из них в дооперационный период сильно сомневались в успехе операции, но когда было принято решение об операции, все мои сотрудники сплотились вокруг меня и сделали каждый на своем месте все, что было нужно. И в-третьих, все, что говорят о якобы плохом уходе за больными в послеоперационном периоде в России, надо делить как минимум на десять. Борис Николаевич после такой тяжелой операции уже через три дня встал и пошел, а на четвертый день уехал в своем автомобиле на долечивание в ЦКБ.

Но точнее всего о значимых или незначимых операциях, наверное, могут сказать больные, которые прожили больше 20, 25 лет после твоего вмешательства. Кстати, среди них был Виктор Степанович Черномырдин, которого я оперировал за 22 года до его кончины.

Александра ЗИНОВЬЕВА.