Газета "Кишиневские новости"

После завершения войны в Сирии до 7 тысяч террористов вернутся в Россию создавать новый «халифат»

В июне этого года начальник штаба сухопутных войск СШАРэймонд Одиерно заявил, что на борьбу с запрещенным вРоссии «Исламским государством» (ИГ) вСирии может уйти до 10 лет. Сколь­ко на это понадобится с учетом рос­сийского вмешательства, никто не знает, но пока джихадисты все еще контролируют около 40% Ирака и 50% Сирии и собираются объеди­нить под своей властью весь ислам­ский мир. По различным оценкам, численность россиян в рядах ИГ ва­рьируется от 2 до 7 тысяч человек. Притом что всего в организации, по данным США, около 30 тысяч че­ловек, цифра ужасает. Эксперты предупреждают: рано или поздно члены ИГИЛ вернутся домой. Спра­вится ли наш Северный Кавказ с этой новой угрозой?

В 2009 году было официально объявлено о прекращении контртеррористической опе­рации на Северном Кавказе. По данным «Ме­мориала», с 2010 года количество погибших и раненых силовиков, боевиков и гражданских в регионе стало неуклонно снижаться. В 2010 году там погибло и было ранено 1703 челове­ка, в 2011 году — 1375, в 2012 году — 1225, в 2013-м — 986, а в 2014 году — 525. Впереди всех по этому показателю всегда был Даге­стан, а за второе место конкурировали Чечня и Ингушетия.

Успех антитеррористических структур России был связан с тем, что им удалось фак­тически обезглавить северокавказское банд­подполье. Последней крупной региональной террористической организацией был запре­щенный в России «Имарат Кавказ» (ИК). О его создании 7 октября 2007 года заявил прези­дент непризнанной Чеченской Республи­ки Ичкерия Доку Умаров. С того дня он стал именовать себя «амиром моджахедов Кавка­за, предводителем джихада и единственной законной властью на всех территориях, где есть моджахеды». Главной целью организа­ции стало установление законов шариата на всей территории Северного Кавказа, в связи с чем Умаров «отменил» все российские ре­спублики в регионе.

Однако террористы не смогли подчинить себе ни одного населенного пункта, местные жители не оказывали им серьезной поддерж­ки, и они стали заниматься вымогательством у предпринимателей, называя это «закятом» (в исламе годовой налог в пользу бедных, нужда­ющихся). В итоге в 2010 году после неудачной попытки отстранить Умарова от руководства часть боевиков вышла из ИК.

Одной из последних попыток «амира моджахедов» вернуть себе авторитет стал его призыв летом 2013 года начать убивать мирных жителей, чтобы сорвать Олимпиаду в Сочи. Москва приложила максимум усилий к тому, чтобы международный праздник спор­та прошел выше всяких похвал. В январе 2014 года сообщники Умарова объявили о смерти своего главаря.

Его преемник, Алиасхаб Кебеков, был уничтожен 19 апреля 2015 года, а следующе­го лидера ИК, Магомеда Сулейманова, спец­службы ликвидировали 11 августа. С тех пор никто не осмеливается возглавить террори­стическую организацию.

ИГ вместо ИК

С 2014 года начался массовый исход боевиков в ИГИЛ. Главари ИК пытались пре­пятствовать этому, но им не хватало ни финан­сов, ни морального авторитета. 21 июня этого года все лидеры террористического подполья в Дагестане, Чечне, Ингушетии, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии присягнули на верность лидеру ИГ Абу Бакру аль-Багдади и потребовали, чтобы их примеру последова­ли все прочие боевики.

Главой северокавказского филиала ИГ, так называемого «вилаята Кавказ», 23 июня 2015 года стал 34-летний Рустам Асельде­ров, который ранее возглавлял подполье ИК в Дагестане. При этом одним из заместителей Абу Бакра был 29-летний гражданин Грузии из Панкисского ущелья Тархан Батирашвили, который сам себя называл Абу Омаром Чечен­ским… Был, потому что, по слухам, он убит 10 октября 2015 года в результате бомбардиров­ки ВВС Ирака. Впрочем, до этого его хоронили уже трижды.

Российские террористы не случайно примкнули к ИГ. В конце июня 2014 года Абу Бакр сразу после объявления себя «халифом» (верховным правителем всех мусульман) на­звал Россию и США лидерами врагов ислам­ского мира. Никогда раньше Москва не удо­стаивалась такого внимания.

По данным специалистов, русский — третий по популярности язык для пропаган­дистских роликов ИГ (первые два занимают арабский и английский соответственно). А в российских социальных сетях — десятки групп, посвященных ИГ.

Пока боевики уезжают в Сирию, но всех их там не перебьют, и рано или поздно армия джихадистов вернется на свою историческую родину. Наш эксперт рассказал, что в связи с этим стоит ожидать России.

Ахмет ЯРЛЫКАПОВ, старший научный сотрудник Центра проблем Кавказа и ре­гиональной безопасности МГИМО:

«Как и всякий проект на стадии станов­ления, ИГ на Северном Кавказе не торопится заявлять о себе терактами. Сейчас его члены решают свои задачи на Ближнем Востоке, а периферией они займутся позже. При этом у нас есть данные, что финансирование Кавказа уже началось. Когда ИГ всерьез возьмется за Кавказ, мы столкнемся с гораздо более злым и мобильным врагом, к тому же обладающим значительной внешней поддержкой и опытом ведения войны со всем миром разом.

Последние два года ИГ вело на террито­рии России эффективную пропаганду. Начи­ная с 2013 года мы наблюдаем лавинообраз­ный исход молодежи со всей России, в том числе с Севера, и мигрантов из Центральной Азии в ИГ. На пропаганду ИГ работают про­фессионалы экстра-класса. Эти люди прошли серьезную выучку в европейских и американ­ских университетах и знают о воздействии на умы всё. Все их ролики построены на послед­них западных разработках. Они учитывают по­требность молодежи в доходчивой и зрелищ­ной пропаганде.

В первую очередь они бьют по молодежи со слабым образованием и сильным чувством социальной справедливости. К тому же про­пагандисты эксплуатируют религиозное со­знание».

Исламский фактор

Поскольку террористическое подполье на Северном Кавказе использует в своей пропаганде ислам, у части россиян сложи­лось представление, будто сама эта религия таит в себе опасность. Однако ислам — одна из трех системообразующих религий России, а сами верующие зачастую называют терро­ристов «хариджитами» («покинувшие ислам»). Боевики же всех остальных мусульман счита­ют еретиками.

Следует отметить, что ислам в России во многом вынужденно встал на вооружение тер­рористов. Все началось с того, что к власти в Чечне пришла националистическая элита во главе с бывшим генералом Советской армии Джохаром Дудаевым, взявшим курс на неза­висимость республики.

В целях идеологической консолидации чеченского общества они поначалу пытались реанимировать элементы древней традици­онной социальной системы чеченцев, в осно­ве которой лежат кровнородственные кланы и более крупные социальные образования — тейпы, в совокупности образующие чеченский этнос. Однако отсутствие собственных госу­дарственных традиций и наличие свыше 160 тейпов поставили на этой идее крест.

Тогда Дудаев решил сделать ставку на идеологию традиционного для региона на­правления ислама — суфийского тариката. Но и тут чеченскому лидеру помешали многочис­ленные трактовки учения. Чтобы избавиться от них, на помощь был призван так называемый чистый ислам (салафизм), не признающий деления мусульман на расы, этносы, тейпы и прочие группы. Новое направление пришлось как раз впору, ведь салафизм можно исполь­зовать для оправдания боевых действий не только в Чечне, но и за ее пределами, что существенно расширяло мобилизационную базу сепаратистов.

Фактически через годы эволюции непри­знанная Ичкерия превратилась в ИК и просо­чилась на всю территорию Северного Кавказа, а теперь становится филиалом ИГ. Фактиче­ски то, что начиналось с обычного сепаратиз­ма, выродилось в часть некоего комплекса идей. Теперь это не просто лагеря и схроны, которые можно забросать бомбами.

Ахмет ЯРЛЫКАПОВ: «Ислам оказался очень удобным идеологическим прикрыти­ем. Причем ИГ настолько далеко вышло за рамки, что даже вконец отмороженные джи­хадистские шейхи Саудовской Аравии отка­зались поддерживать его (одни из них заяв­ляют, что достаточно жить по шариату, а не создавать свое государство, другие обвиня­ют аль-Багдади в диктатуре и так далее). Но молодежь от 16 до 30 лет продолжает оста­ваться основной аудиторией террористов, по­тому что она мало читает и тянется к обертке, а не к содержанию. Людей старшего возрас­та вербуют в индивидуальном порядке, и то, если они врачи, нефтяники или представители других важных для ИГ профессий.

Тем не менее, перейдя к исламизму, Ичкерия лишилась поддержки среди мирно­го населения, а вместе с ней контроля над всеми своими территориями. Боевикам при­ходилось сидеть в лесах и запугивать граж­данских. Единственным их успехом можно назвать только поддержание нестабильности в регионе.

Хотя салафитские толкования достаточно популярны, даже они представляют собой мо­заику. Примерно 30% молодежи на Северном Кавказе исповедует радикальный ислам, но лишь самая малая часть из них уходит в лес. Таким образом, симпатия к салафии не озна­чает приверженности к терроризму. Больше того, я думаю, что на Северном Кавказе ИГ в конце концов будет ждать та же судьба, что и ИК, так как этот регион не Нигерия и не Ли­вия.

Есть такое заблуждение, якобы ислами­зация влечет за собой терроризм. На самом деле, даже если бы этот процесс насиль­ственно сдерживался, эффект был бы тот же. Например, у нас есть Кабардино-Балкария, которая абсолютно не религиозна. Когда ре­бенок начинает молиться, для многих местных семей это трагедия. При этом Басаев смог создать там мощное террористическое под­полье, и в итоге все закончилось штурмом Нальчика в октябре 2005 года. А если посмо­треть на уровень исламизации Дагестана, то там по этой логике уже давно должно было появиться свое «Исламское государство» (в Дагестане 1 мечеть приходится на 1 тысячу человек, а в самых православных регионах России 1 церковь на 10–15 тысяч человек. — Прим. авт.)».

Надежда на профилактику

Ахмет ЯРЛЫКАПОВ: «Как минимум нуж­но найти специалистов такого же уровня, как у них. Во вторых, нам нужны союзники сре­ди авторитетных мусульманских деятелей. И здесь нам полезно сотрудничать со всеми здоровыми силами. В том числе с салафита­ми, главное — чтобы они признавали россий­скую власть и выступали против терроризма. Простым исламским аргументам врага нужно противопоставить свои контраргументы».

Но одного общения с молодежью часто бывает недостаточно. В апреле этого года заместитель начальника Центра противо­действия экстремизму МВД по Карачаево-Черкесии Марат Абазалиев заявил, что хотя терроризм в республике практически полно­стью побежден, молодежь по-прежнему тол­кают в подполье необустроенность жизни, безработица и социальные проблемы… На Северном Кавказе этого хватает с избытком.

Руководитель московского Бюро Между­народной организации труда Михаил Пушкин заявил 13 октября, что примерно 50% моло­дых людей (до 30 лет) на Северном Кавказе являются безработными, при этом по России в целом этот показатель составляет 13,8%. К тому же нельзя забывать, что в местных респу­бликах самый высокий прирост населения по стране. То есть людей все больше, а работы как не было, так и нет.

Добавьте сюда коррупцию. По рейтингу Transparency International, Россия в 2014 году занимает 136-е место в индексе восприятия коррупции, разделив его с Нигерией, Лива­ном, Кыргызстаном, Ираном и Камеруном. Впрочем, по понятным причинам оценить объемы коррупции довольно сложно — и этот рейтинг во многом является условным. Тем не менее летом этого года в одном только Даге­стане уголовные дела по обвинению в кор­рупции были возбуждены против главы Кизи­люртовского района Багаудина Аджаматова, главы Тарумовского района Марины Абрам­киной, главы Кизлярского района Андрея Ви­ноградова и других представителей исполни­тельной власти. Бывший мэр Махачкалы Саид Амиров, считавшийся серым кардиналом ре­спублики, 27 августа был приговорен к пожиз­ненному заключению за подготовку теракта и организацию убийства…»

Ахмет ЯРЛЫКАПОВ: «Молодежь уходит в ИГ, потому что из-за высокой коррупции, отсутствия социальных лифтов и прочих про­блем чувствует себя брошенной. Если бы они увидели, что о них заботятся, они бы не уходи­ли. Молодежь отчаялась, террористы пользу­ются этим, врут им о религиозном угнетении и завлекают в подполье. Они думают, что все проблемы, которые перед ними стоят, мож­но решить введением шариата. Но на самом деле все гораздо сложнее. Начнем с того, что никто из них не знает шариата на достаточно высоком уровне. Даже в Дагестане нет таких специалистов, и учебника по шариату тоже не существует. Нужно объяснять молодежи, что никакой магии не произойдет».

Ситуацию могло бы исправить качествен­ное образование, но на Северном Кавказе с ним тоже проблемы. Глава Дагестана Рамазан Абдулатипов признался нашему корреспон­денту, что несколько лет назад даже его пле­мянник сдал один из экзаменов ЕГЭ на «двой­ку», а ведь он явно учился не в самой плохой школе республики. По его словам, ситуация с профессиональными кадрами настолько тя­желая, что даже в аппарат главы республики тяжело найти человека, способного составить грамотную аналитическую записку.

Изменения в регионе, конечно, проис­ходят. Коррупционеров сажают в тюрьмы, строят колледжи, вливают в Северный Кав­каз сотни миллионов рублей на всесторон­нее социально-экономическое развитие. Но Кавказ по-прежнему считается депрессив­ным регионом. Пока боевики заняты в Сирии, у России есть время, чтобы подготовиться к новой битве с «чумой XXI века». Главное — не растратить его впустую, иначе нам снова придется пройти через «восстановление кон­ституционного порядка» и «контртеррористи­ческую операцию», только теперь в расширен­ном варианте.

Артур АВАКОВ.