Газета "Кишиневские новости"

Почему с прилавков исчез хлеб «Кишинёвский»?

Какнаши читатели, возможно, помнят, в одной из недавних пу­бликаций «МК» коснулась темы социального хлеба и того, каки­ми потерями он оборачивается для производителя. Прошлись мы тогда почти по касательной, и тем не менее, газета неожиданно полу­чила довольно мощную обратную связь. Многих читателей тема «за­цепила» мгновенно, а некоторые и вовсе обратились к нам с одним и тем же предельно конкретными во­просом: не известно ли дорогой ре­дакции, когда на прилавках вновь появится хлеб «Кишинёвский» – «ну тот, знаете, который по лею пять­десят?»… После такого, разумеет­ся, мы были обязаны вникнуть в проблему глубже.

И весьма скоро выяснились две вещи. Во-первых, категория соци­ального хлеба (конечно же, не только хлеба, речь о целом списке социаль­но значимых продуктов) не существу­ет на рынке сама по себе, это всегда производная от общего положения дел в социально-экономической и даже политической сферах страны. Во-вторых, оказалось, что в совре­менной Молдове обязанность суб­сидирования производства социаль­ного хлеба фактически полностью возложена на… самого производи­теля.

Бизнес и рынок разберутся сами

Совсем не нужно быть докой в си­стеме ценообразования на продукты питания, чтобы утверждать: тот, кто, произведя буханку хлеба, продаёт её за полтора лея, делает это исключи­тельно себе в убыток. Понять это можно, просто приценившись к ки­лограмму муки на Центральном рын­ке. Между тем, та же «Франзелуца» сегодня выпускает не один, а целых восемь сортов хлеба, относящихся к категории социальных. Все, насколь­ко нам известно, – с отрицательной рентабельностью.

Насколько вообще подобная ситуация нормальна для рыночной экономики, пускай и в её нынешних, достаточно «специфических» мол­давских кондициях? Действительно ли принудительное «социальное це­нообразование» (в ущерб интересам производителя) облегчает жизнь ма­лоимущим слоям населения респу­блики? Эти два вопроса мы адресо­вали людям, которые в той или иной степени могут считаться экспертами в обсуждаемой теме.

Экс-министр сельского хозяйства Василий Бумаковсразу задал гра­дус категоричности, которому с удиви­тельным единодушием следовали и остальные наши комментаторы:

– У нас уже была тысяча возмож­ностей убедиться в простой истине: всё, что делается вопреки естествен­ным законам рыночной экономики, не только не работает, но приносит лишь вред. Заставьте хлебопёка про­давать свой продукт по цене в три раза ниже себестоимости, и вы добьётесь только того, что этот неоправданно дешёвый хлеб в огромных количествах начнут скупать в первую очередь вся­кие ушлые личности – на корм скоту, а то и на перепродажу. А у пенсионе­ров просто нет сил так эффективно работать локтями в очередях. Ещё будучи министром, я неоднократно пытался объяснить это властям. Но куда там…

– Ачто вы предлагали взамен?

– Адресные выплаты. Да, работа нужна большая – определить по всей республике людей, реально нуждаю­щихся в компенсациях на главные про­дукты питания. Дать им прибавку к пенсии или пособию, причём чётко объяснив, что это именно «хлебная» прибавка. И оставить, наконец, в по­кое производителя, который вздохнёт свободнее и вернёт государству за­траты налогами от своей возросшей прибыли. Бизнес и рынок уж как-нибудь между собой разберутся, поверьте…

Не просто слово

Мы сегодня говорим исключительно о хлебе, поскольку это, несомненно, са­мый «непростой» продукт с, так сказать, экономико-психологической точки зре­ния. Само понятие «хлеб» по-прежнему несёт сакральный смысл и в культуре молдавского народа, и в православной традиции. Да что там, дорвавшийся до синекуры вороватый чиновник и тот ра­дуется, что получил «хлебное место». Соответственно, общество весьма чув­ствительно к малейшим изменениям в ценовой политике на хлебобулочные изделия. Это прекрасно понимают как производители, так и власти предержа­щие. Кроме того, во многих ещё живёт память о советских принципах, соглас­но которым хлеб должен был быть до­ступным даже идеологически чуждому тунеядцу-хиппи.

Спиридон Данилеску возглав­лял главный молдавский хлебокомби­нат в период, когда плановая советская экономика менялась на капиталистиче­скую рыночную:

– Я работал гендиректором «Фран­зелуцы» с 89-го по 2003-й год. Это, видимо, было самое тяжёлое время в истории предприятия. В начале де­вяностых от нас требовали полного перехода на хозрасчёт и одновременно запрещали повышать цены на продук­цию. Помню, я с калькулятором в руках ходил в парламент и правительство, доказывая, что в этой ситуации без поддержки государства предприятие просто закроется. И знаете, меня слышали. Освободили «Франзелуцу» от НДС на все виды социального хле­ба, позволяли отсрочить выплаты в бюджет, чуть позднее помогали де­шёвой мукой из госрезерва. А когда мы всё-таки вынуждены были повышать цены и в обществе поднимался ропот, премьеры Сангили, Чубук выходили и публично объясняли необходимость подобных шагов. А вот позже прави­тельственные чиновники даже это делать перестали …

Мне трудно представить, каким образом «Франзелуце» удаётся выжи­вать сегодня – при полном, насколько мне известно, отсутствии помощи со стороны государства. В то же время мне представляется не слишком реа­листичной и идея адресных компенса­ций «на хлеб» – в беднейшей стране Европы к традиционно нуждающимся пенсионерам сейчас активно прибав­ляется безработная молодёжь, тоже оказавшаяся в разряде малоимущих. Откуда стране взять столько де­нег?

Наверное, правильнее помогать предприятиям, на которых государ­ство взвалило груз социальной ответ­ственности. Или, как вариант, пере­дать часть этого бремени частным хлебопекарням, которых в республике теперь уже много, не то что в наши времена…

К слову. Нам всё-таки представля­ется, что в Стране Украденного Милли­арда вопрос Спиридона Васильевича «где взять деньги?» звучит немного наивно…

Операция на аппендиксе не понадобится

А ещё отчего-то вспоминается фраза, недавно обронённая бывшим послом Молдовы в Китае Виктором Боршевичем, давшим характеристику экономической «атмосфере» в мол­давской столице: «Ничто более красно­речиво не говорит об уровне воровства и коррупции в городе, чем картина до­рогущих топовых моделей немецкого и японского автопрома, которые ездят по разбитым дорогам и паркуются как по­пало на тротуарах». Блестяще. Но тогда почему, собственно, мы надеемся уви­деть признаки разумности, например, в области производства продуктов пита­ния первой необходимости?

Председатель ассоциации сель­хозпроизводителей «Униагропро­тект» Александр Слюсарь тоже, похоже, не знает ответа на этот во­прос:

– Простите, это даже смешно обсуждать – должен ли производи­тель работать себе в убыток. Сама постановка вопроса совершенно не­нормальна, поскольку любое пред­приятие или строит свою деятель­ность, исходя из простых и понятных рыночных расчётов, или перестаёт существовать. Есть экономика, есть социальная политика, но подменять одно другим – безумие.

Впрочем, уже больше 20 лет Мол­дова занимается именно этим. Пере­ходя к рынку, мы не сделали ничего из того, что нужно было сделать, но совершили всё, чего совершать было нельзя ни в коем случае. Всё совет­ское наследие растащили во време­на приватизации, в стране так и не появилась нормальная конкурентная среда, нормальное налогообложение, нормальное правосудие. Но можно прикрыть срам «фиговым листом»: пускай вокруг воруют, зато у людей есть социальный хлеб. За счёт про­изводителя, правда…

Разумеется, прекрасно осознавая абсурдность практики взваливания на производителя необходимости выпу­скать убыточный продукт, я понимаю также, что теперь её нельзя прекра­тить в одночасье. Мы получим всё то же самое минус социальный хлеб. На­чинать нужно с другого. С осознанных и наконец-то продуманных реформ. С борьбы с коррупцией и воровством. Я уверен, что при желании в молдавской экономике можно навести порядок за каких-нибудь два года. Когда насе­ление начнёт выбираться из унизи­тельной бедности, этот атавизм под названием «социальные продукты питания», этот аппендикс отвалит­ся сам собой – за ненадобностью…

Шизофрения, как и было сказано

Многим из нас кажется, что мы по­нимаем людей, находящихся у власти в стране. В самом деле, какое дело мир­ному обывателю до игр политиков с гео­политическими векторами, «шалостей» на выборах? А как выглядит миллиард евро наличными, рядовой гражданин РМ в принципе-то и представить себе не мо­жет. Другое дело, если этот самый обыва­тель вдруг обнаружит, что его месячный бюджет более не позволяет ему в доста­точном количестве купить самой простой еды. Вот тут власть может получить не иллюзорные проблемы. Вот и тянут изо всех сил «тему» социального хлеба.

Однако некоторым, в том числе ещё одному экс-руководителю министер­ства сельского хозяйства Валерию Косарчуку, приведённое выше объ­яснение представляется упрощённым:

– Я считаю, дело не только в том, что ныне действующая в Молдове власть не располагает пониманием и умением проводить реформы, соз­давать благоприятный климат для бизнеса. Я и многие мои коллеги увере­ны, что, кроме того, власть этого и не хочет. Поскольку экономически со­стоявшийся человек автоматически становится человеком с гражданской позицией. Стоит лишь снять тягост­ную, отнимающую все силы необходи­мость ежедневно думать только о хле­бе насущном, и гражданин вспоминает, что у него есть права, свобода мысли, общественные интересы. Учитывая всё, что наворотили власть имущие в стране за последние годы, им нужно держать на, условно говоря, «поводке социального хлеба» как можно большую часть населения. Не голодных бунтов, а зарождения настоящего гражданско­го общества боятся эти люди…

За рассуждением наших экспер­тов об экономических и политических аспектах проблемы нам не хотелось бы упустить и её этическую сторону. «Ма­лоимущие», «социально уязвимые» – это ведь в первую очередь о пожилых людях, пенсионерах. На наш взгляд, подлость феномена социального хлеба в том, что он загоняет стариков в про­крустово ложе необходимости питаться строго определённым набором продук­тов, не ахти какого высокого качества. Заставляет каждый день ждать опре­делённого часа, чтобы, как правило, в строго определённой торговой точке по­лучить свой, простите за это выражение, «паёк для бедных». И ведь это не только унизительно. Тут серьёзно стоит вопрос здоровья пожилого человека, поскольку далеко не любой хлеб годится, скажем, в меню больного диабетом или гиперто­ника. Кто-то правда верит, что 50-леевая «продуктовая» надбавка, которая даст прожившему долгую жизнь человеку сво­боду выбора в магазине, одновременно обвалит отечественную экономику?

И ещё одни момент, который в дру­гих обстоятельствах мог бы показать­ся даже забавным. В предприятиях, производящих социальные продукты, часто присутствует государственный капитал, как правило в виде контроль­ного пакета. Как акционер, государство ведёт себя соответствующе: требует от менеджмента эффективности, при­были, развития. И в то же время, то же самое государство, только в другой своей ипостаси, очень много делает для того, чтобы социально ответственные предприятия оставались малоэффек­тивными, малоприбыльными и нераз­вивающимися. Ситуация слегка отдаёт шизофренией, вам не кажется?

Дмитрий ТЕРЕХОВ.