Газета "Кишиневские новости"

Автор бестселлера «Петух в вине» делится сенсационными подробностями своей дипломатической кухни

Он вел переговоры с талибами, рисковал жизнью в Югославии, объявлялся пер­соной нон грата и выбирал фуа-гра для Брежнева, а вместоскучных мемуаров, за­программированных пылиться на полках, написал вкусную книжку «Петух в вине, или Гастрономические воспоминания дипло­мата». Наш сегодняшний гость — чрезвычай­ный и полномочный посол Юрий КОТОВ.

Вино и санкции

— Юрий Михайло­вич, многим кажется, что работа дипломата — это поездки, визи­ты, приемы, рауты. В общем, непыльная. Но это на первый взгляд. Вы ведь уча­ствовали в перего­ворах с талибами по поводу освобождения татарских летчиков, захваченных в 1995 году.

— Я об этом никогда не го­ворил, но относительно недавно вы­шел фильм «Кандагар», посвященный той истории. И в книжке, по которой он сделан, по­написаны несправедливые вещи в отношении МИДа, российского правительства, в частно­сти, что наплевать было всем на этот экипаж. Это не так. В Афганистане шла гражданская война. Нас просили об оружии. В итоге пре­зидентом Борисом Ельциным было принято решение ни одной из сторон в Афганистане оружие и боеприпасы не поставлять. Однако кабульское правительство заказало в частной российской компании большую партию бое­припасов. Через третьи руки был нанят Ил-76 татарской авиакомпании. Экипаж знал, что действительно находится на борту.

С самого начала, как стало известно о за­хвате самолета талибами, была создана меж­ведомственная комиссия, которую я возгла­вил. Через посредника мы вступили в контакт с талибами, которые начали выдвигать свои требования, но, главное, велись перегово­ры о возможном выкупе экипажа. Решением правительства на эти цели было выделено 3 миллиона долларов, которые мы получило наличными.

— Но все пошло по другому сцена­рию…

— В Кандагаре у нас состоялась встреча с талибами во главе с одноглазым шейхом Омаром. Я вел диалог с шейхом. На все мои доводы он отвечал: «Они везли боеприпасы, чтобы убивать нас». Летчики сидели в бараках под охраной автоматчиков. Кормили их при­лично, они курили хорошие сигареты.

Продолжался торг по известному прин­ципу: что сначала — «деньги или стулья»? Мы взяли с собой в кейсе 100 тысяч долла­ров, чтобы показать талибам живые деньги. В итоге за 2 миллиона 400 тысяч долларов до­говорились о выкупе экипажа и самолета. И в последний момент все сорвалось. Вроде бы талибы не смогли найти надежного человека, чтобы забрать и привезти деньги. В результа­те экипаж выкупил Виктор Бут, о чем извест­но из публичных заявлений его жены. А потом состоялся «героический побег». Никто из тех, кто принимал участие в переговорах, в это по­верить не может.

— В Югославии шла война. У вас быва­ли ситуации, сопряженные с риском для жизни?

— Белград бомбили 78 суток. И где-то по­сле 3–4 недель бомбежек югославское теле­видение передает сногсшибательную новость о том, что президент Милошевич встретился с самым умеренным албанским лидером Ибрагимом Руговой, который сказал, что бомбардировки — это не очень хорошо, ибо от них гибнут албанцы. Если Белград бомби­ли только 2 раза в сутки, то Косово — беспре­рывно. Не успели западные СМИ объявить телевизионную картинку фальшивкой, как тут же я получаю телеграмму из Москвы: «Юрий Михайлович! Было бы крайне важным органи­зовать вашу встречу с Руговой, вывезти его на пресс-конференцию, где бы он публично под­твердил свою позицию».

Ругова сидел под домашним арестом в Приштине. Поездка предстояла опасная, я собрал водителей и спросил, кто со мной поедет. Вызвались молодой парень и мой помощник. На пять утра наметили отъезд в Приштину, а вечером звонок помощника Ми­лошевича: «Шеф интересуется: у вас машина бронированная?» — «Нет!» Перезванивает: «Шеф распорядился дать бронированный «Мерседес» и свою охрану».

В Приштину в мирное время ехать было часа четыре. Мы с бешеной скоростью про­неслись по автостраде. Въезжаем на терри­торию Косово. Я там каждый камень знал. Остановились у развилки, начальник охраны с кем-то связался по рации. Вдруг поворачи­вают почему-то направо. Я удивился: «Дру­же, куда идемо?» И услышал: «Помните, там дальше эстакада? Так вот, пять минут назад ее прямым попаданием…»

Мы встретились с Руговой тет-а-тет. Он берет ручку и, как в детективных фильмах, пишет: «Господин посол, нас здесь прослу­шивают». Я сказал: «Ну и что? Нам скрывать нечего!» Час проговорили, в итоге он согла­сился выйти на пресс-конференцию. Не­смотря на бомбежки, там сидели журналисты из всех мировых агентств. В итоге показали всему миру, что Ругова жив и осуждает бом­бардировки.

— Югославия жила под санкциями ООН. Как это было в чисто бытовом пла­не?

— В продаже были свои, югославские продукты питания, не очень дорогие, хоро­шего качества, но импорт практически отсут­ствовал. В одной-двух лавочках за дикие цены что-то продавали. Инфляция зашкаливала. Там есть хорошее вино «Вранац». Когда мы с женой приехали в Белград, бутылка стоила 18 динар, за короткое время цена поднялась до 40! Но в долларах вино подешевело в 3 раза.

Украинский борщок и крымские чебуреки

— В вашей книжке описывается эпизод подготовки к приему по случаю визита Леонида Ильича Брежнева во Францию. Вы придумали блюдо «борщок по-украински». Сегодня это вряд ли было бы возможно.

— Единственное пожелание, которое вы­разил Леонид Ильич, — по возможности от­разить многонациональный характер совет­ского государства в рамках тех блюд, которые подавались на приеме. В те времена повара с делегациями не ездили. Готовили французы под руководством нашего посольского по­вара, который возмутился, когда я придумал украинский борщок. Есть борщ, а не борщок! Сейчас поставил бы какое-нибудь наше блю­до, например крымские чебуреки.

— А Леонида Ильича французскими деликатесами потчевали?

— Наш посол Абрасимов давал обед для узкого круга: Брежнева и Громыко с женами и нескольких высокопоставленных членов де­легации. Абрасимов спросил меня: чем можно удивить Леонида Ильича? Я назвал ему устри­цы белон, фуа-гра с трюфелями, байонскую ветчину, красные бретонские лангусты. А под фуа-гра принято пить сатерн «Шато-д’Икем» (Chateau d’Yquem). Причем мне велено было все закупить самому. К слову, самая дорогая в мире бутылка вина, которая продавалась на аукционах, — это «Шато-д’Икем» позапро­шлого века.

— Леонид Ильич не был гурманом?

— Нет. Совсем нет. Он был прост до пре­дела, как и Виктория Петровна. Тогда Леонид Ильич смолил изрядно, и под него впервые удлиненные сигареты с фильтром выпусти­ли — «Новость», но Брежнев продолжал ку­рить обычные. У него везде лежали пачки. Я как-то вытащил одну сигарету: думал, мо­жет, какие-то особые? Оказалось, нет. Зато я проспорил Абрасимову, когда он поручил заказать «Столичную с перчиком». Я говорю: «Нет такой водки!» Петр Андреевич стоял на своем: «Что ты мне говоришь? Леонид Ильич пьет «Столичную с перчиком»! Это сейчас сто сортов, а тогда не больше десятка было! Но привезли именно «Столичную с перчиком». Я потом спрашивал у кого-то из «девятки». Оказалось, специально для Леонида Ильича на заводе в бутылки закладывали стручок пер­чика. А так Брежнев был совершенно непри­хотлив в еде.

— А красивую одежду ценил?

— Я закупал для него в Париже самые простые вещи: рубашки, носки, белье, гал­стуки. Никаких брендов. Единственная экс­клюзивная вещь — это охотничья куртка. Он попросил купить такую же и для Подгорного. С женами Брежнева, Громыко и Абрасимова мы отправились в известный универмаг «Галери Лафайет», где у меня была карточка со скид­кой 27 процентов. На этот поход посол выде­лил 2 тысячи франков (около 400 долларов) так называемых безотчетных протокольных под визит. Увы, дамы ничего не купили. Доро­го было, несмотря на скидку 27 процентов.

— Но известно, что генсек был нерав­нодушен к машинам.

— Во время посещения заводов «Рено» ему подарили достаточно ординарную мо­дель. Но я присутствовал и переводил при вручении второго автомобиля. Это был личный подарок Помпиду — полуспортив­ный «Ситроен-Мазератти». Леонид Ильич радовался как ребенок. Час сидели в ма­шине. Брежнева интересовали все нюансы. Он спросил: «Как вы думаете, Юрий, если я Помпиду попрошу, он разрешит механику на неделю приехать в Москву?» Потом этот механик рассказывал, что жил в Кремле как гость Леонида Ильича.

Снаряд в сгущенке

— В те годы экономия наших граждан за рубежом принимала порой карикатур­ные формы. Дипломаты тоже не были ис­ключением.

— Больше это касалось технического состава. Карьерные дипломаты невысокого ранга в советские времена тоже получали ко­пейки по сравнению с тем, что сейчас. Когда я был послом СССР в Шри-Ланке, я получал 750 долларов. Атташе получает 50 процен­тов от оклада посла. Техсостав еще меньше. Та же Шри-Ланка далеко не дешевая страна. Со своими парадоксами. К примеру, яблоки продавались поштучно. На Шри-Ланке они не растут, привозили из Австралии. Одно яблоко стоило доллар, но за доллар можно было ку­пить 5 ананасов.

Экономили на всем. Я занимался орга­низацией эвакуации нашего посольства из Афганистана. Три борта грузовых Ил-62 туда ушли. Конечно, годы были голодные, люди перли с собой все, даже какие-то консервы. А ведь продолжались обстрелы, рассказывали, как снаряд угодил в ящик со сгущенкой.

— Помню, были магазины при посоль­ствах, в которых все стоило копейки.

— Да, кооперативы. Во Франции даже пришлось ограничить количество спиртного. Там покупали все: и дипломаты, и техсостав, и приезжающие. Меня как-то вызвали в МИД: «Мы тут прикинули: у вас каждый дипломат в день выпивает литр крепкого спиртного!» И мы ввели ограничение — 4 бутылки крепкого спиртного членам кооператива в месяц. Плюс мой запас, как шефа протокола, для органи­заций. Приходит ко мне представитель «Аэро­флота»: «Юр, мне надо прием провести. Чер­кани на ящик виски бумажку!» Зато я летал в Москву исключительно первым классом.

— Вы были послом СССР в Шри-Ланке и на Мальдивах по совместительству. Ка­кая миссия у вас была на островах?

— В 80-е годы туда не ступала нога ни одного советского туриста. Там находились 7 наших специалистов: 4 врача, 2 преподава­теля профтехцентра и тренер национальной сборной Мальдивских островов по футбо­лу. На всю страну — на 350 тысяч жителей, разбросанных на островах, была одна наша женщина-гинеколог. Пара наших врачей при­везла туда маленький черно-белый телевизор «Юность». Мальдивцы заходили и изумлялись: у них сразу появились только цветные.

В стране было три посольства: Шри- Ланки, Индии и Пакистана, а еще представи­тель Палестины. Мальдивы — независимое государство, имеющее свой голос в ООН. Тог­да Советский Союз был очень активен по части разоруженческих миротворческих инициатив, и все посольства мира получали циркуляры. И если в Шри-Ланке меня министр иностранных дел принимал, то на Мальдивах — всегда пре­зидент Мамун Абдул Гайюм. На остров, где я останавливался, приходил президентский катер, а на пристани славного города Мале, где было 30 тысяч населения и даже машины ездили, ждал автомобиль с красным флажком Советского Союза.

— В дипломатических кругах счи­тается: есть хорошие страны, а есть не очень…

— А есть страны такие, в которые по году не могут посла найти. В Республике Чад год не было посла. Никто не хотел. Когда я был послом в Марокко, мне пришла депеша из Москвы: намеревались предложить нашему генконсулу в Касабланке пост посла в Чаде. Я его вызываю и слышу: «За что меня? Я что, с работой не справляюсь?»

— Какое самое экзотическое блюдо приходилось пробовать?

— На этот вопрос я не отвечу — слишком много их было. Те же лягушачьи лапки попа­дались и в Москве, и даже мой консерватив­ный отец в ресторане «Гавана» согласился их попробовать. Но сам я это блюдо не готовил. В Мали в африканской деревне нам подали в тазах нечто вроде паэльи: смесь из риса, рыбы и овощей.

— Юрий Михайлович, а петуха в вине готовите?

— Готовлю. Не так давно мой родствен­ник, у которого под Москвой хозяйство, вы­растил для меня двух петухов. Они у меня в морозилку не влезали! И разделать петуха непросто. Поэтому предпочитаю курчонка в вине, хотя по бургундскому рецепту необ­ходим жилистый боец. Его надо мариновать сутки, а потом долго томить в вине. Другое бургундское блюдо — сivet de lièvre, это раз­новидность рагу из зайца в вине. Его я гото­вил лишь однажды в Белграде, когда посол Белоруссии подстрелил здоровенного зайца. Наш повар растерялся: «Я не знаю, что с ним делать!» Пришлось мне встать у «мартена». Жена сначала заявила, что не будет моего зайца даже пробовать, а потом просила до­бавки!

— Петухи и зайцы — все-таки экзотика. Можете поделиться с нашими читателями рецептом знаменитого лукового супа?

— Нет ничего проще! Несколько луко­виц мелко порубить, потушить на сливочном масле, добавить чайную ложечку муки и под­румянить на сильном огне. Затем заливаете бульоном и полчасика варите на медленном огне. Можно добавить рюмочку мадеры. Те­перь пора порезать подсушенный багет, на­мазать маслом, посыпать тертым твердым сыром. Остается разлить суп по глиняным горшочкам, в каждый положить бутербродик и поставить на 15–20 минут в хорошо разогре­тую духовку. Bon appétite!

Елена СВЕТЛОВА.