Газета "Кишиневские новости"

Умереть за картинку

Какие страсти из-за карикатур на Магомета! Горят посольства, много раненых, есть убитые.

…Вам показалось, что тут ошибка? Ведь расстреляли редакцию французского журна­ла, а не какие-то посольства. Но дело в том, что первый абзац — это начало нашей статьи в «МК» от 7 февраля 2006 года. Тогда в неко­торых странах атаке подверглись посольства Дании — за карикатуры на Магомета, опубли­кованные в датском журнале.

Люди (в том числе некоторые мусульма­не) уверены, что за картинки убивать нельзя. Это правильно, это аксиома, спорить тут не о чем. И тогда, в 2006-м, яростно спорили о другом: можно ли оскорблять религиозные чувства людей?

И вот — всё сначала. Все споры в печати и в телерадиоэфире ведутся так, будто спор­щики с луны свалились. Уроки не извлечены, трагедии забыты; голос очередного «экспер­та» звенит так, будто именно в этот миг имен­но ему открылась истина: «Свобода слова — священна!»

А человеческая жизнь? Что священнее: она или свобода слова?

Это абстракции. Жизнь серийного убийцы-педофила мало кому кажется священ­ной. В некоторых странах их казнят. Свобода слов, напечатанных в «Майн кампф», мало кому кажется священной. Во многих странах это сочинение запрещено.

Теперь, после того как французский жур­нал (с карикатурным Магометом на обложке) напечатан тиражом 6 миллионов, исламские фундаменталисты могут решить, что ответ­ственность лежит уже не на редакции, но на государстве, на Франции. И если сотрудники её посольств погибнут, то — за что? За святую свободу слова? Или за чью-то тупость? (Мат опущен.)

После расстрела карикатуристов «Шар­ли» по Парижу прошло грандиозное шествие — полтора миллиона человек! Суперуспех! Все люди доброй воли либо шли там, либо сочувствовали идущим, сидя у телевизора.

Люди доброй воли, простите, вы это се­рьёзно? Не хотите ли заодно напугать таким манером бациллу Эболы? Пусть сотни тысяч выйдут на марши в столицах цивилизованного мира, пусть несут соответствующие плакаты типа «Эбола! Руки прочь от…».

Полтора миллиона на улицах Парижа… Для отставки президента Олланда было бы достаточно. Но на вирус человеческая соли­дарность не действует. Наоборот! Такое ско­пление людей должно было вызвать бурные аплодисменты всех вирусов.

Неужели марш напугал террористов? Они, надо думать, восприняли этот марш как признание своей силы. Там шли лидеры ев­ропейских стран, но Обамы не было — веро­ятно, испугался снайперов. Не было Путина — вероятно, его смутило, что президенты и премьер-министры будут с ним холодны. Но главарей террористов марш, конечно, не на­пугал. Напротив, такого успеха у них не было даже после 11 сентября в Нью-Йорке.

★★★

Не знаем, что скажет президент Олланд, если в мусульманских странах взорвут или расстреляют французских послов. Но что ска­жут их жёны и дети? Неужели будут прыгать от радости, что муж и отец отдал жизнь за святую свободу слова (как прыгают иногда от радости родственники шахида, который, взорвав себя и ещё десятки людей, отправился в рай).

Конечно, кто-то обязательно и напишет, и скажет по радио: мол, «жаль невинных по­гибших людей, однако за всё надо платить. За идеалы, за свободу…» Чаще всего это «за всё надо платить» слышишь от тех, кто не платит из своего кармана.

…9 лет назад — после гибели граждан Дании и Норвегии (где перепечатали карика­туры) — мой просвещённый оппонент спорил со мной в прямом эфире. Вот его слова:

— Во-первых, никакой суд не доказал, что это (публикация карикатур) оскорбляет чувства верующих и что это подпадает под действие законов, существующих в европейских странах. Норвежское пра­вительство поспешило извиниться. Без суда поспешили признать вину. Уступи­ли страшной реакции людей, которые не желают ничего признавать в европейском образе жизни, в европейских законах, в европейском мышлении и которые объ­являют, что каждый норвежец, датча­нин, француз и т.д. станет целью, если появится на палестинских территориях, в Ливии…

Я возражал: в том-то и дело, что чувства не нуждаются в судебном решении. Чувства не подчиняются законам. Поэтому в цивили­зованном обществе их принято уважать.

…Американский пастор Джонс Терри в 2011 году публично сжёг Коран. Это вызвало ярость в мусульманском мире. Только в Афга­нистане несколько человек были за это убиты, некоторые — обезглавлены.

Из-за идиотского поступка погибли люди. За что они заплатили своей жизнью? За сво­боду чьей-то глупости.

Чего хорошего добился этот пастор? До­пустим, он считает Коран вредной книгой. Но Коранов на земле сотни миллионов. Ну, стало на один Коран меньше и на несколько отру­бленных голов больше.

Теперь в мире стало на шесть миллио­нов экземпляров «Шарли» больше, а сколь­ко будет за это отрублено голов — пока не знаем.

Главный редактор одного из московских журналов на этой неделе сказала по радио: «Свобода слова, свобода выражения — это то, за что Европа положила миллио­ны жизней. На протяжении веков. Это те ценности, за которые Европа боролась. И Европа не может, не должна и ни в коем случае, чтобы это произошло, отказы­ваться от этих ценностей. Для Франции это ценность. И это может кому-то нра­виться, не нравиться, кто-то может назы­вать карикатуры пошлыми, кто-то может рассуждать в категориях морали по пово­ду этих карикатур. Это всё не имеет ни к чему никакого отношения. Свобода слова священна!»

Среди этого нагромождения есть фанта­стическое место: «кто-то может рассуждать в категориях морали по поводу этих кари­катур. Это всё не имеет ни к чему никакого отношения».

Это как? Рассуждения в категориях мора­ли — не нужны? не имеют смысла? не имеют ни к чему никакого отношения?

Свобода слова священна? Нет. Свобода слова — изобретение человеков, и поэтому ничего священного в ней нет. Точно так же, как в знамёнах, гербах, коронах и прочих атрибу­тах владык и государств.

Если вы ходите в книжный магазин, то ви­дели наклейки на книгах «12+», «16+»… Разве могут быть подобные ограничители на святых вещах?

Похоже, люди склонны называть священ­ным только то, что дорого им самим. А что им недорого, непонятно, чуждо — не заслужива­ет уважения.

…Летом 2010 года лагерники на Селиге­ре установили столбики, кое-как прикрепи­ли фотографии известных людей (Людмила Алексеева, Николай Сванидзе и др.), а сверху надели фашистские кепки.

Начался жуткий скандал, общественность возмутилась.

Конечно, это очень грубая, издеватель­ская, оскорбительная карикатура.

Но негодование и проклятия на головы селигерцев обрушили те же самые люди, которые неделей раньше с такой же силой защищали авторов и устроителей выставки «Запретное искусство».

Значит, Иисусу Христу приделывать какую-то херню вместо лица — можно, а к фото Людмилы Алексеевой прикреплять фа­шистскую шапку — нельзя?

Значит, рисовать карикатуры на пророка Магомета — можно, это творческая свобода.

А карикатуру на Сванидзе следует осу­дить как низость и подлость.

Внимание! Я не защищаю селигерских изобретателей столбиков с кепками. У меня и в мыслях нет оправдывать террористов- убийц. Я не о них. Я об авторитетных, уважае­мых, демократических журналистах и обще­ственных деятелях.

Дамы и господа, ещё раз спросим: как у вас получается, что карикатура на Христа — святое право художника, а карикатуры на вас — почти преступление?

★★★

Если вспыхивает яростный спор, а зако­на нет, нет статьи в Уголовном кодексе, — то право на стороне тех, кто не хочет. И дело не в числе сторонников. Вопрос решается не большинством голосов.

Это очень просто. Положим, в автобусе 50 курящих мужчин и одна беременная. Она не хочет, чтобы курили, её тошнит. Этого до­статочно, чтобы все пятьдесят (если они не полное дерьмо) терпели сколько угодно.

Почему бы просто не отнестись с пони­манием к тем, кто не хочет? Ведь их права выше.

Положим, мужчина хочет, а женщина — нет. Если он, несмотря на это, принуждает — он насильник. Закон сажает его в тюрьму. Свобода женщины, которая не хотела, — с точки зрения Уголовного кодекса и с точки зрения категорий морали — выше, чем сво­бода насильника (будь он даже добропоря­дочный пастор).

Даже такой пустяк, как громкая музыка: если она кому-то мешает… Если у вас гулянка, а у соседей за стеной спит маленький ребёнок и они вас просят… Даже если нет закона, то для нормального человека, чтобы приглушить музыку, достаточно такой моральной катего­рии, как совесть.

Если кого-то карикатуры на пророка или на Бога достают до кишок, до разрыва сердца — неужели нельзя отнестись с пониманием?

Мораль — реальность. Множество жен­щин — исторический факт — кончали с собой, лишь бы не достаться насильнику.

Чувства верующих — реальность. Люди готовы умирать за веру. Люди готовы убивать за веру. И не только исламисты. В России, например, заживо сжигали старове­ров, а порой они сами себя сжигали. Во Фран­ции католики резали протестантов.

Бога карикатуры задеть не могут. И ху­дожники, вероятно, это понимают. Но верую­щих они задевают сильно. Зачем намеренно оскорблять кого бы то ни было?

Разве у карикатуристов мало тем? Ри­суйте развратных президентов, вороватых министров, лживых депутатов. Рисуйте пья­ных попов, исламских террористов, муллу, ко­торый есть свинину и пьёт водку в кошерном ресторане…

Другой интеллигентный интеллектуал пишет: «Где этот список «религиозных ценностей», над которыми «глумиться нельзя»?.. Дайте список «святынь»; ис­черпывающий, как положено в законе. От и до, от «а» до «я». И определите, кого он касается…»

Хотите список? Кто ж вам его составит? депутаты? И что потом? Заучите наизусть? Бу­дете выполнять? Но зачем вам список объек­тов разрешённого глумления? Ведь глумиться вообще не стоит.

То при каждом удобном случае поминают нравственный императив Канта и цитируют его знаменитые слова: «Две вещи напол­няют мою душу священным трепетом: звёздное небо над нами и Нравственный Закон внутри нас».

В другом случае просят список, при­знавая, таким образом, что закона внутри почему-то нет.

★★★

Многим нравится принципиальная по­зиция: «Ни в коем случае не уступать фана­тикам!» Ещё один схожий принцип: «Никогда не вступать в переговоры с террористами!» В результате такой принципиальности погибли люди (в том числе дети) в Норд-Осте, в Бес­лане…

Есть другой принцип: обязательно всту­пать в переговоры ради малейшего шанса спасти заложников. А террористов можно убить потом.

Не уступать фанатикам? Где находятся люди, которые уже несколько дней пишут по­добные гордые фразы? Дома на диване или в руках у фанатика, который сейчас перережет горло?

Если у вас во дворе бегает бешеная со­бака, вы же не пойдёте её дразнить и детей своих не пустите гулять. Вы запрётесь, поста­раетесь убить. В каком-то смысле вы пойдёте на поводу у бешеной собаки, пока она жива и на свободе.

Истинно культурный человек обязан ува­жать чужую веру. Не трогать её.

Во Всеобщей декларации прав чело­века, где провозглашаются свобода печати, свобода слова и все другие свободы, есть статья 29:

«При осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвер­гаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удо­влетворения справедливых требований морали».

Надо же! В величайшем документе эпохе есть мораль.

Там есть и другие ограничения. Но глав­ное, что ограничителями свободы могут быть такие нематериальные (по мнению многих, несуществующие) «вещи», как уважение и мораль.

Александр МИНКИН.