Газета "Кишиневские новости"

На прошлой неделе гостем Международного пресс-клуба «Социальный резонанс» стал Серафим Урекян

Экс-примар Кишинёва с 11-летним стажем, ныне председатель Счёт­ной палаты РМ, Серафим Урекян, несомненно, относится ещё и к категории молдавских «политиче­ских тяжеловесов». И похоже, в нём (аккурат к местным выборам) вновь проснулись амбиции градоначаль­ника.

О прошедших выборах идруге из Израиля. Электораль­ный процесс в сегодняшней Молдове – это просто бюро по трудоустройству. Победитель получает право пристроить на тёплые места своих кумэтров, нана­шей, близких и дальних родственников. А, соответственно, предвыборная гон­ка у нас – это не конкуренция программ развития страны, не борьба идей. Это просто противостояние друг другу от­дельных личностей в состязании за ме­сто под солнцем. Именно такими – пре­дельно грязными и идиотскими – были последние парламентские выборы.

Недавно приезжал из Израиля один мой приятель. Посмотрел он на про­исходящее в Молдове и назвал нашу страну «Финляндией». «У вас тут по­всюду фины», – сказал он.

О том, почему не пошёл в президенты. В 2001-ом, когда президентом страны стал Воронин, существовали политические силы, ко­торые были не прочь увидеть меня в этой должности. С переговорами на этот счёт ко мне домой пришёл Дми­трий Дьяков (мы жили с ним в то время в одном подъезде). Беседовали до трёх часов ночи, в процессе «уговорили» бу­тылку «Абсолюта». Дьяков предлагал: «Можно сделать так, что завтра ты ста­нешь президентом. Но дай мне прямо сейчас расписку, что вот тот-то получит должность прокурора, а вот эти уголов­ные дела будут закрыты…». «Старик, – отвечаю я, – что же я за президент такой, если ты будешь полностью дер­жать меня за… эти расписки?». На том переговоры и закончились.

О попытках сформи­ровать новую правящую коалицию. Мне не известны подробности переговоров между пред­ставителями проевропейских партий, но как человек, сформировавший в своё время АЕИ-1, полагаю, что идут они очень тяжело. Я бы не стал особенно доверять тому, что мы сейчас слышим от участников переговорного процесса, особенно от товарища Гимпу – уж он- то известный штрейкбрехер, при этом очень зависим от некоторых политиче­ских фигур. Лично я надеюсь и ожидаю, что премьером будет Лянкэ.

О «варягах». Гимпу предложил приглашать на важные государственные посты иностранцев? Ну, это как в семье: если муж не исполняет своих обязанно­стей, жена идёт «кредитоваться» в дру­гую «организацию». Но идея, прямо ска­жем, не слишком умная. У нас в стране всё ещё достаточно профессионалов высочайшего класса в самых разных областях. Им бы передавать свой опыт, воспитывать молодых перспективных управленцев. Другой вопрос, есть ли у них желание участвовать в вакханалии, непрерывно устраиваемой нынешней властью? А самой власти нужны чест­ные и порядочные руководители?

О Счётной палате «до» и«после». Во времена Воронина СП была совершенно «дохлой» структу­рой, в которой на одного специалиста приходилось десять дилетантов. Но в то же время палата, выполняя прямые указания Владимира Николаевича, успешно работала безотказной и эф­фективной «дубинкой» – когда возника­ла, например, необходимость сделать политического оппонента посговорчи­вее. Схема была проста: указание – проверка – суд – уголовное дело.

Сегодня Счётная палата работает строго в рамках законодательства и Кон­ституции РМ. Нам удалось привлечь в штат большое количество действитель­но профессиональных сотрудников. Я искренне горжусь, что сегодня, объявляя конкурс на вакантное место, мы всякий раз видим пять-шесть претендентов.

Об истоках нигилизма. Как руководитель Счётной палаты могу поделиться некоторыми цифрами. В 2013 году восемь миллиардов леев были использованы в стране с тем или иным нарушением законодательства. При этом восемьсот миллионов были потрачены с подобными нарушениями в области госзакупок.

Да что говорить, в стране сегодня существует имущество на 50 миллиар­дов леев, которое до сих пор даже не взято на бухгалтерский учёт. А вы спра­шиваете, откуда берётся этот правовой нигилизм…

О тайне нормативной комнаты. Когда я пришёл рабо­тать примаром Кишинёва, кресло гра­доначальника, вообще-то, мне и даром было не нужно. Я тогда был председа­телем Федерации профсоюзов и де­путатом парламента. Огляделся по сторонам – Бог мой… В столице 133 тысячи пенсионеров год не получали пенсии, вся социальная инфраструкту­ра – культура, образование, медицина, полиция – за тот же период не полу­чала зарплаты. С транспортом сущий кошмар – с Чекан люди ходили только пешком. Плюс веерные отключения электроэнергии. И только я один знаю, каким образом город не был полностью отрезан от электричества.

Каждую пятницу ко мне в примэ­рию приезжал Желяпов с Кучурганской ГРЭС. Непрерывно ругаясь, мы до де­сяти вечера составляли с ним новые протоколы, а после шли ко мне в нор­мативную комнату и хорошо по-мужски «заседали». А Кишинёв получал элек­тричество.

О пользе огнестрельно­гооружия. Однажды пришёл ко мне Михай Черней, бывший в ту пору директором «Кишинёвских электро­сетей». «Серафим Александрович, премьер-министр Чубук требует, что­бы я отключил столицу, перенаправив энергию в районы». Я в то время ча­сто возвращался домой за полночь, а потому постоянно носил с собой пистолет, как положено, зарегистри­рованный, разумеется. И в ответ на слова Чернея я достаю своё оружие и говорю: только попробуй протянуть руку к рубильнику. И Чубуку передай моё послание. В общем, оба решили в итоге с Урекяном не связываться…

О побратимстве ичелове­ке в кепке. В 95-ом году мы подпи­сали договор о побратимских отноше­ниях между Кишинёвом и Москвой. И в этот же год случились в Молдове силь­нейшие дожди, в прямом и переносном смысле подтопившие инфраструктуру города. Необходимы серьёзные ре­монтные работы, а денег на них нет. И в правительство обращаться – не вари­ант. Я беру трубку, набираю Лужкова: «Беда у нас, нужны трубы, битум, до­ски». Юрий Михайлович говорит: «Ты там всё посчитай, Серафим, и мне от­правь». И через полторы недели в Ки­шинёв в сопровождении зама Лужкова приходят 60 вагонов со всем необходи­мым. На пять миллионов долларов.

О Батьке ичешских трол­лейбусах. У меня очень хорошие отношения с Лукашенко. И с мэром Минска. И вот поехал я в Белоруссию присматривать троллейбусы для Киши­нёва. Они предлагают – по 175 тысяч долларов машина. Нет, говорю, ребя­та, я вас очень люблю, но такие деньги платить не стану. В результате закупи­ли троллейбусы в Чехии, по 80 тысяч долларов штука. Есть разница…

Об экономии, ведущей к судебным разбиратель­ствам. Да, мне пытались инкри­минировать причинение ущерба го­роду на 3,6 миллиона леев. Дело, как вы помните, было связано с покупкой машин для «Скорой помощи». После целого года работы над вопросом ста­ло ясно, что три с половиной миллиона придётся заплатить банку за услуги. А мы нашли возможность заплатить на­прямую, сохранив эти три с половиной миллиона для нужд города. Но Воро­нину очень нужно было меня обвинить. Я ребят-следователей спрашивал: вы что, ущерб от экономии отличить не способны? Они только вздыхали и глазами в потолок показывали. После пяти лет хождения по судам обвинения были сняты. Но Владимир Николаевич приказал начать всё заново.

О разнице в цифрах. Смешно вспоминать, но было время, когда мне казалось, что Дорин Киртоакэ действи­тельно способен превратить Кишинёв в европейский город. Когда мы рекон­струировали Измаильскую улицу, снеся при этом 100 домов, в общей сложности потратили 26 миллионов леев. Сегод­ня ремонт полутора километров улицы Алеку Руссо обошёлся в 150 миллионов леев… Вот это, я понимаю, размах…

О возможностивойтидважды в одну реку. Я ещё не принял окончательного решения, но весьма вероятно, что я выставлю свою кандидатуру на выборы примара Киши­нёва в следующем году. Я руководил этим городом 11 лет. Принял его, когда доля Кишинёва в бюджете страны со­ставляла 24 процента, уходил – при 86 процентах. С 17 тысяч экономических агентов за те годы столица «прыгнула» до 67 тысяч. В конце концов за мной остался должок – построить наконец в муниципии современный мусоропере­рабатывающий завод…

Павел АНТОНОВ.