Газета "Кишиневские новости"

РФ и США могут пререкаться хоть до бесконечности. Но перебран­ка должна сопровождаться содер­жательным разговором на всех уровнях.

«Пять минут, пять минут — помиритесь те, кто в ссоре… Пять минут, пять минут — разобраться если строго, даже в эти пять минут можно сделать очень много» — эта песня из культового советского фильма 1956 года «Карнавальная ночь» вполне мо­жет считаться сегодня неофициальным девизом российско-американских отноше­ний — девизом, который надо как можно быстрее поменять.

«Путин и Обама перекинулись парой фраз», «несколько раз, даже больше чем два раза, паузы в работе саммита АТЭС были использованы для того, чтобы кратко переговорить с президентом Обамой» — на­копившийся в Вашингтоне и Москве объем взаимной неприязни столь велик, что даже подобные «рандеву» воспринимаются се­годня как достижения.

Собственно, достижениями они и яв­ляются. Было бы гораздо хуже, если бы на международных саммитах лидеры РФ и США делали вид, что не замечают присут­ствия друг друга или, хуже того, отказыва­лись здороваться. А ведь в практике межго­сударственных тусовок на высшем уровне такое тоже бывало. Например, в 1954 году на крупной конференции в Женеве государ­ственный секретарь США Джон Фостер Дал­лес демонстративно отказался пожать руку премьер-министру Китая Чжоу Эньлаю.

Однако достижения достижениям рознь. Есть безусловные достижения. А есть дости­жения, которые представляются таковыми только в условиях неимоверно пониженной планки. Краткие междусобойчики Путина и Обамы явно относятся к «достижениям» вто­рой категории. С моей точки зрения, связи между властями РФ и США находятся сейчас в фазе самой настоящей дипломатической катастрофы.

И дело здесь даже не в том, что наши нынешние отношения являются не просто плохими, а очень плохими. В последние 50 лет случались времена, когда между Мо­сквой и Вашингтоном искрило еще сильнее. Но вот чего тогда не было, так это нынешне­го паралича официальных и неофициальных контактов почти на всех уровнях.

Анатолий Федорович Добрынин зани­мал пост посла СССР в Вашингтоне с 1962 по 1986 год и в этом качестве являлся одним из самых влиятельных дипломатов в амери­канской столице. Президент США Линдон Джонсон как-то раз вручил Добрынину бу­мажку со своим личным засекреченным но­мером телефона и предложил ему в случае необходимости звонить в любое время дня и ночи. И такая ситуация была нормой, а не исключением.

Госсекретари, помощники президента по национальной безопасности, сами пре­зиденты — со всеми этими людьми наш посол имел самый непосредственный кон­такт. Сравним это с положением дел сейчас. Нынешний посол РФ в Вашингтоне Сергей Кисляк обладает репутацией очень талант­ливого дипломата и в какой-то мере может считаться даже учеником Добрынина. В ка­честве молодого первого секретаря посоль­ства ему довелось поработать в Вашингтоне именно под началом Анатолия Федоровича.

Но у посла Кисляка нет не то что прямо­го выхода на Обаму. По моей информации, за год с лишним пребывания Сьюзан Райс на посту помощника президента США по наци­ональной безопасности она ни разу не дала аудиенции российскому послу. Конечно, ча­стично такое положение вещей можно объ­яснить личными качествами Сьюзан Райс.

Получившая должность благодаря сво­им дружеским отношения с Обамой г-жа Райс — высокомерная дама с хамоватыми манерами, количество апломба у которой многократно превосходит объем диплома­тического опыта. Однако многие чиновни­ки, с которыми имел дело посол Добрынин, имели схожие черты характера.

Проблема не в отсутствии пробивной силы у Сергея Кисляка и не в завышенной самооценке Сьюзан Райс. Проблема в том, что существовавшая прежде многослойная пирамида неформальных и скрытых от глаз публики российско-американских контактов сегодня в значительной мере разрушена. На­сколько мне известно, мы сейчас по большо­му счету имеем лишь официальные контак­ты — министра Лаврова с государственным секретарем Керри, Путина с Обамой.

Но этого недостаточно — недостаточно не только для потенциального улучшения отношений РФ и США, но даже для адекват­ного понимания позиций друг друга. Я не пи­таю никакой симпатии ни к администрации Обамы, ни к республиканскому большинству в конгрессе. Однако в дипломатии ты дол­жен разговаривать с тем, с кем нужно, а не с тем, кто тебе нравится.

Это хорошо понимает, например, премьер-министр Австралии Тони Эббот — тот самый человек, который пообещал по­рвать на Путине рубашку. На публике Эббот высказывается о ВВП в предельно непо­чтительных выражениях. Но за кулисами, согласно моему собеседнику в Кремле, ав­стралийские дипломаты проявляют недю­жинную настойчивость, требуя для своего шефа общения с Владимиром Владимиро­вичем.

И в данном случае свойственную ав­стралийцам бесцеремонность и простоту манер можно только приветствовать. Рос­сия может сколько угодно не соглашаться, спорить, даже ругаться с самыми разными странами мира. Но при этом Россия обязана на всех уровнях разговаривать с этими са­мыми странами. Как только такой процесс диалога сворачивается, сразу начинается нечто совсем непотребное.

Основная доля вины за подобное по­ложение дел, конечно, лежит не на Москве. Это американцы задолго до украинского кризиса взяли курс на максимальную изо­ляцию РФ. Это европейцы выдумали не­виданную по своей неразумности форму­лу «то, что касается Украины, не касается России».

Но являемся ли мы абсолютно без­винными? Уверен, что нет. У России есть «великий коммуникатор» мирового уровня в лице Путина. У нас есть очень эффек­тивный и вызывающий поэтому такую бе­шеную ярость в западных политических и журналистских кругах телеканал Russia Today. У нас есть по-настоящему талант­ливый министр иностранных дел Лавров. У нас есть «цивилизованный ответ» Джен Псаки — мастерски работающая в соци­альных сетях замдиректора департамента информации МИДа Мария Захарова. Но еще у нас есть сверхцентрализованная по­литическая система, в которой все реше­ния принимает только один человек, а все остальные чиновники в своей массе боятся даже подать голос. Иными словами, у нас тоже есть о чем задуматься. И каким бы ни был результат этих раздумий, кое-что ясно уже сейчас.

Мимолетное рандеву на пять минут — это, возможно, достаточно, чтобы двое влюбленных смогли забыть свои прошлые глупые обиды. Но вот в контексте отношений великих держав героиня Людмилы Гурченко точно не права. Сделать за это время «очень много» точно не получится.

Михаил РОСТОВСКИЙ.