Газета "Кишиневские новости"

Наш спецкор исследовала подземные реки столицы

Москва превратилась в Сахару. Кажется, что нигде нет спасения от зноя, даже у водоемов. Но дигге­ры могут возразить: «В столице не­мало мест, куда вообще не прони­кает солнце. Прохладная вода — и никакой жары». Около 180 рек и речушек скрыты в кирпичных и бе­тонных коллекторах под землей. По метражу это практически половина всего московского водного бассей­на!

«Во время ливня находиться в коллекторе смертельно опасно»

«Не называйте место, где мы заходим в реку, — такое условие поставил мой про­водник, историк, москвовед и диггер с 15- летним стажем Даниил Давыдов. — Укажете координаты — и через пару дней там будет стоять решетка». С собой мне надлежало взять сменную одежду и носки. Идти пред­стояло против течения, преодолевая водо­пады и различные препятствия.

…Юг Москвы. Минуем жилой квартал. Идем по неприметной тропе между магистра­лью и промзоной. Подошвы босоножек пре­дательски скользят. Откосы дороги забраны в сетку-рабицу. На дне оврага просматривается река Пономарка. Слышно кряканье уток. Как будто мы не в оживленном мегаполисе, а в де­ревне! Кривая тропинка резко пикирует вниз. Думаю, что здесь лаз для собак. И ошибаюсь. У камышей вьется дымок. Товарищи без опре­деленного места жительства в покореженной кастрюле что-то варят на костре.

На нас, облачившихся в рыбацкие про­резиненные штаны-полукомбинезоны «до ушей», которые диггеры именуют «заброда­ми», они смотрят как на инопланетян.

— Хочется чего-то чистого и светлого, возьмите бутылку водки, — щерится беззу­бым ртом один из бомжей. — Что вы там, в темноте и сырости, найдете?

— В первую очередь — неприятности! — отшучивается Даниил. И уже нам объясняет: — Ничего ценного в коллекторах, конечно, не найдешь. Это просто возможность взглянуть на историю города немножко под другим углом.

Нашу экипировку дополняют строитель­ные каски, перчатки и водонепроницаемые фонари. Инструктаж по технике безопасности у Даниила короткий: «Под землей надо быть внимательным и бдительным. Вперед не за­ходить, выполнять все мои указания».

Без лишних слов наш проводник заходит в воду. Спотыкаясь, разгребая тину, мы ковы­ляем за ним. Перед входом в коллектор поток усиливается, вода доходит до пояса. Резино­вый костюм прилипает к телу, шагать стано­вится все труднее. Чтобы поток не сбил с ног, приходится загребать воду руками. Впереди — темный провал. Портал реки Пономарка, которую также называют Чурилихой, Голодян­кой, Люблинкой. Длина речки — чуть больше 13 км. Она берет начало в Перове, протекает вдоль Вешняковской улицы, дважды выходит за МКАД, возвращается обратно, пересекает Курское направление Московской железной дороги, течет в открытом русле до Люблин­ской улицы и под землей впадает в Нищенку.

Включая фонарь, интересуюсь у прово­дника:

— Подземные реки являются охраняе­мыми объектами?

— Нет. Подземная река все равно оста­ется рекой, просто для удобства скрытой под поверхностью в новом каменном русле. Да, мы не дергали тяжелые люки, зашли с откры­того участка реки, но все же коллекторы — это инженерные коммуникации, и находиться по­сторонним здесь нельзя.

Фонарь выхватывает участок бетонной трубы диаметром около 2,5 метра. А дальше липкая, как сажа, тьма… Пахнет сыростью, но никакого смрада нет.

— Есть заблуждение, что диггеры ходят по канализационным стокам. Это не так. В Москве сточные бытовые воды и технические воды с предприятий отводятся на очистные сооружения по отдельному коллектору. А природные реки, которые принимают в себя дождевую воду, попадают в Москву–реку или Яузу, минуя предварительную очистку.

Коллекторы с канализацией, как правило, проходят ниже подземных рек.

— Максимальная глубина заложения ка­нализации — 46 метров. Этот коллектор идет под Севастопольским проспектом, водораз­делом Теплостанской возвышенности. Реки же, как правило, проходят неглубоко, если только долина течения реки впоследствии не была нивелирована искусственно. Например, коллектор с рекой проходил по дну оврага на глубине двух метров. А потом овраг решили застроить и засыпали его грунтом. Река уже оказалась на глубине 17 метров под землей.

Шагая по коллектору, мы слышим нарас­тающий гул падающей воды.

— Впереди водобойная яма. Полезем по скобам вверх, — констатирует проводник.

Заходим в квадратную камеру, где сверху срывается поток воды. Подобные «ступени» с водопадными сливами устраивают на участке, где идет резкое понижение рельефа. Водо­бойная яма призвана гасить энергию потока, который срывается с высоты.

Штаны-«заброды» уже едва не черпают бурлящую воду. Даниил, как ниндзя, в один миг взмывает по боковой стенке вверх. Стоя на краю бурлящего потока, кричит: «Под во­дой справа есть ступенька». На скользкой по­верхности едва нащупываю железную скобу. Только с третьей попытки мне удается попасть в нее тяжелым рыбацким сапогом.

— В сильные ливни и половодье уровень воды в коллекторе поднимается под самый потолок. Заасфальтированная площадь по­верхности Москвы колоссальная, вода не мо­жет впитываться естественным образом и че­рез водосточную решетку попадает в крупный магистральный коллектор реки. В это время находиться здесь смертельно опасно, — го­ворит Даниил.

У диггеров даже есть специальный тер­мин — «коллекторная волна», когда из дре­нажных труб внезапно в большом количестве начинает поступать вода. Сначала внутри тоннеля плывет мелкий мусор, потом бежит мутный поток, течение реки усиливается бук­вально в считаные секунды…

— Подъем уровня воды на 35 сантиме­тров может запросто сбить с ног человека, — говорит наш проводник.

Памятен случай с 20-летней студенткой геологоразведочного факультета МГУ Поли­ной Прокофьевой. Из–за резкого повыше­ния уровня воды во время дождя девушка не смогла выйти из коллектора реки Тараканов­ки. Благо студентка была опытным диггером, укрылась в выгородке под сводом, застрахо­вавшись на альпснаряжение. Спустя сутки ее нашли… спящей.

«Натекшие по капле»

А мы идем дальше по коллектору. Сото­вой связи нет. Глубокая тьма жадно пожирает луч фонаря на расстоянии уже десяти шагов. Вдруг световое пятно выхватывает свеши­вающиеся с потолка образования, которые напоминают сталактиты.

— Это сталактиты и есть! Они образуют­ся по тому же принципу, что и во всех подзем­ных пустотах. Почвенные воды, просачиваясь через почву, вымывают в пустотах кальциты, известняки. Вода стекает или испаряется, а соединения остаются. В переводе с греческо­го сталактиты — «натекшие по капле». Но по­скольку в Москве породы достаточно мягкие, то образования получаются более хрупкими, чем в скальных породах. Большие сталактиты в коллекторах не успевают сформироваться, под воздействием потоков воды они разру­шаются.

Рядом со сталактитами на выпирающей из бетона арматуре висит противогаз — явно следы одного из диггеров–новичков.

Бетонный коллектор тем временем пере­ходит в участок, где своды и пол забраны в красный кирпич. Этот участок был построен еще до революции, в 1907 году. Диггеры на­зывают его «историчкой».

Через подобную шахту в свое время спу­скался в Неглинку журналист Владимир Гиля­ровский. Светил ему лампочкой в пять рожков беспаспортный водопроводчик Федя. Шли они от Самотеки до Трубной площади.

Сейчас, по рассказам Даниила, этот уча­сток перекрыт, а «тропой Гиляровского» оши­бочно называют верховья коллектора, куда спускался бытописатель Москвы.

Пока, остановившись, «дышим» истори­ей, выясняю, что в столице около 180 малых подземных рек и ручьев. Кабаниха, Чара, Че­чера, Рыбинка, Ольхова, Черторый, Филька, Кровянка, Копытовка, Хапиловка, Синичка, Самотыга, Горячка, Жабенка, Гнилушка… По мере разрастания мегаполиса они были за­ключены в трубы. Многие улицы и площади в Москве получили свое название именно от подземных рек. Это улица Неглинная, Само­течная, Пресненский район, Сивцев Вражек, Трубная площадь… Самой живописной из подземных речек диггеры считают Неглинку, а еще Черногрязку, где в овальном коллекто­ре есть ступенчатый перепад. А на кирпичах можно рассмотреть клейма мастеров.

Сюда, в «историчку», то и дело спускают­ся черные копатели. Даниил рассказывает, что в старых кирпичных коллекторах, где про­текает Пресня, Чечера, Неглинка, он встречал лоточки, лопаты, ведра, а рядом — глиняные или песчаные намывы.

Внезапно нам путь преграждает гирлянда из корней.

— Это один из признаков, что коллектор проходит неглубоко под землей. Пробиваются через коллектор и корни деревьев, и тонень­кие корешки толщиной со спичку, которые образуют на стенах узоры, напоминающие окаменелые ветки. Еще в коллекторах можно встретить плесень, разнообразные грибы. А бывает, что потоком воды наносит семена травы и цветов. Идешь в марте, и в полной, кромешной темноте видишь бледный неболь­шой росточек. Не чудо ли?

— А живность какую можно встретить в речном коллекторе?

— В первую очередь насекомых. Это и подземные сверчки размером 3 сантиметра, и американские тараканы, которые бывают черного и красноватого цветов, а также мно­гоножки и мокрицы. Крысы спускаются в кол­лектор только во время сильных морозов, в тех местах, где на поверхности располагают­ся рынки или стоят контейнеры с мусором.

«Самое страшное в коллекторе — потерять фонарь»

Вдруг на нашем пути встает водопад. Слив достаточно мощный. Подниматься вверх по водобойным блокам приходится навстречу потоку, держась и подтягиваясь на привязан­ном кем-то резиновом шланге. Проводник го­ворит, что нам еще повезло. На реке Пресне водопад вообще 6 метров высотой.

Теперь мы уже мокрые с ног до головы. Замечаем, что вода стала заметно теплее. аниил объясняет: выше по течению через боковую подключку, трубу диаметром около метра, сбрасывают в реку отработанную воду с ТЭЦ. Причем воду горячее 60 градусов в ма­лые реки сбрасывать запрещено. Как и любую загрязненную.

— Бывают и нарушения. Лет 6 назад я наблюдал сброс, от которого шел специфи­ческий запах. Вероятно, решил подхалтурить один из водителей ассенизационных ваку­умных машин, что откачивают нечистоты из синих туалетных кабинок. Этому «золотарю» лень было отвозить содержимое бака куда положено, он открыл люк, думая, что он кана­лизационный, и сбросил все туда.

— Может коллектор быть загазован­ным?

— Речной — маловероятно. Дело в том, что там большие пространства, и поток воды создает тягу воздуха. Обычно загазованными бывают какие-то небольшие подземные по­мещения, которые не открывали несколько лет.

— Говорят, что есть подземные реки, по которым пешком не пройдешь.

—Это Хапиловка, Нищенка, нижнее те­чение Рыбинки. В них большой объем воды, пешком там на самом деле идти сложно, но можно проплыть на лодке.

Из глубин доносится уже не похожее ни на что жутковатое уханье. А тут еще проводник предлагает разом потушить фонари.

Стоим в кромешной тьме, вслушиваем­ся в дыхание коллектора, и сразу несет холо­дом…

— Самое страшное в коллекторе — по­терять фонарь. Под землей нет никаких ис­точников света. Не питайте иллюзий, здесь глаза к темноте не привыкнут никогда. В 1999 году произошел трагический случай. Режис­сер телекомпании «ВИД» Александр Куприн и оператор Максим Очеретин пытались пройти по коммуникациям к Колодцу трех рек (КТР). Ранее, в 1994-м, они уже были в этой глубокой шахте, где сходились три дренажных тоннеля. Тогда объект только строился. Потоки воды там образовывали 20-метровый водопад, который падал в водосборную камеру, после чего вода уходила в нижний тоннель. Ребята пытались пробраться к нему по ближайшим коммуникациям, перепутали коллекторы. Оператора Очеретина сбило потоком сточ­ных вод, он был опоясан веревками, пол был скользкий, он не смог встать на ноги и утонул. Режиссер кинулся к рюкзаку, где у него был фонарик, провалился в люк смотрового бал­кона и сломал ногу. Выжил чудом.

Проводник нас, что называется, приобо­дрил. Теперь наши шаги становятся еще бо­лее осторожными. Сторонимся даже фонтан­чика воды, что бьет из-под ног за поворотом.

— Напорный родничок пробился через бетонную «рубашку» коллектора, — говорит Даниил. — С внешней стороны плиты оста­ются пустоты, куда попадают грунтовые воды, коллектор постепенно деформируется, обра­зуются трещинки, через которые и поступает вода. Бывает, что вода поднимается струей до полуметра.

— Можно из этих родников пить воду?

— Теоретически да. Но рядом с коллекто­ром может проходить дорога, располагаться кладбище, по соседству может проходить ка­нализация, хотя по температуре и цвету воды всегда можно определить, сточная это вода или грунтовая.

■ ■ ■

За разговорами мы не заметили, как от­махали добрых пять километров. А потом был портал, выход из тоннеля, — и синее-синее н ебо!

— Сейчас опять идут разговоры, что некоторые подземные реки надо освобо­дить от коллекторов, — говорю Даниилу в завершение нашего похода.

— Еще Юрий Лужков хотел вывести Не­глинку на поверхность, потому что эта речка напрямую связана с градообразованием. Ма­лые реки можно было бы использовать в озе­ленении города. Но думаю, что разговорами все и закончится.

Светлана САМОДЕЛОВА.