Газета "Кишиневские новости"

И почему не задалось соло Эльвиры Набиуллиной?

Что с рублем неладно, ясно всем. Он падает. Иногда как красный кирпич, иногда как желтый лист, но падает. Почему, кто виноват и что делать?

Несвободное падение

Цифры, характеризующие масштабы па­дения рубля, обновляются каждый день. За январь доллар потяжелел к российской ва­люте на 7,5%, евро — на 5,8%, ЦБ поднимал границы бивалютного коридора 24 раза, каж­дый рабочий день. Происходит стремитель­ная и продолжительная девальвация рубля. Нам, конечно, говорят, что девальвации нет, понимая под ней какое-то одномоментное действие, но от этого не легче. К тому же офи­циально подчеркивается: «фундаментальных причин» для повышенного беспокойства нет. Во-первых, падение валютного курса — это не чисто российский феномен, а общая боль развивающихся стран. Во-вторых, у России положение лучше, чем у многих ее товари­щей по несчастью, — платежный баланс хоть и ухудшается, но остается активным. Итог: скорость падения рубля точно снизится.

Приведенные аргументы достаточно се­рьезны. Но они слишком академичны. Никог­да не обращали внимания: когда футбольный комментатор говорит об академизме, то в этом слышится явный негатив? То же самое и в политике. И там, и там «академизма» недо­статочно, для победы нужно что-то еще: чув­ство гола, меры, «сегодня рано, завтра позд­но». Что-то, превращающее мастеровитого футболиста или политика в мастера.

Что считать успехом применительно к курсовой политике? Вопрос очень непростой, но ответить на него необходимо — иначе оста­ется плыть по воле волн, а мы и так непрости­тельно часто вынуждены это делать. Думаю, имеет смысл оглянуться по сторонам, четкий ответ есть у ФРС США: курс доллара не само­цель, главное — обеспечение условий для ро­ста экономики, без чего невозможно и реше­ние социальных задач, ФРС выделяет прежде всего снижение уровня безработицы.

Наш ЦБ, даже став финансовым мега­регулятором, дать схожий ответ оказался не готов. Он не берет на себя такую ответ­ственность — не по Сеньке шапка. Но когда нет большой цели, она заменяется массой мелких, и это совсем не тот случай, когда из осколков складывается искомая мозаика. У нас много к месту, а чаще не к месту говорится о национальной специфике и традициях. Так вот в традициях российского экономического регулирования распил не только бюджетных денег, но и главной задачи — обеспечение ка­чественного роста экономики. Этот распил по ведомственным кабинетам и этажам необхо­дим, но беда в том, что «по традиции» он про­исходит не ради решения большой задачи, а для классической самозащиты чиновника, который предпочитает ничего дальше своего стола не видеть. Управленческого синтеза не происходит, решение задачи провисает.

Что делает ЦБ? Он неукоснительно про­водит давно анонсированную политику выво­да рубля в свободное плавание. Экономика практически топчется на нуле, сальдо платеж­ного баланса сокращается, на рубль накаты­ваются дополнительные внешние угрозы, а ЦБ продолжает свой марш.

Кто столкнул рубль вниз? Не ФРС, не угроза китайских пузырей, о чем еще будет идти речь, а ЦБ собственноручно. Можно даже точно сказать, когда это произошло, что было тем последним толчком, после которого рубль «посыпался». Банк России с 13 января снизил объем целевых валютных интервенций с 60 миллионов долларов в день до нуля, есте­ственно, «в целях дальнейшего повышения гибкости курсообразования». Рынок, и до это­го уверенный, что рубль переоценен, сигнал понял. Одновременно на фоне ожиданий де­вальвации ЦБ активно рефинансировал бан­ковскую систему. Предоставляемые банкам деньги тут же шли на валютный рынок. «Рано или поздно ЦБ придется разорвать этот по­рочный круг (ожидания девальвации на фоне вливаний рублевой ликвидности приводят к ослаблению рубля и еще больше усиливают девальвационные ожидания). Единственный способ сделать это — прекратить рефинанси­ровать банковскую систему. Такой механизм использовался в начале 2009 года, и пришло время снова его применить. Важно, что осла­бление рубля происходит на фоне высоких цен на нефть, и это резко контрастирует с ситуацией, которую мы наблюдали в январе 2009 года. Кроме того, объем погашения ва­лютного долга сейчас намного ниже, чем пять лет назад, и рубль не настолько недооценен фундаментально, как в 2009 году. Мы пола­гаем, что ЦБ сможет стабилизировать валют­ный курс, применяя этот монетарный меха­низм», — считают аналитики Sberbank CIB.

Дмитрий Песков, пресс-секретарь Вла­димира Путина, 28 января, уже после того, как ЦБ вернулся к масштабным валютным интер­венциям, отвечая на вопросы журналистов о том, что происходит с рублем, сказал: «Все планово». Или он неосторожно выразился, что для пресс-секретаря номер один совер­шенно недопустимо, или прокомментировал действия ЦБ.

Впрочем, какой был план? Был план вы­ведения рубля в свободное плавание. Пом­ните, как Лев Толстой описывает поведение генералов русско-австрийских войск на поле Аустерлица? «Первая колонна марширует…» независимо от того, что происходит вокруг. Так же действовал и ЦБ.

Скажу больше. Что эти действия ускорят обесценение рубля, было совершенно оче­видно. Однако Эльвира Набиуллина всегда пу­блично отстаивала позицию, заключающуюся в том, что в современных условиях форсиро­ванное обесценение рубля принесет россий­ской экономике больше вреда, чем пользы. В июне 2013 года между ней, Алексеем Улю­каевым и Андреем Белоусовым состоялась острая дискуссия на Петербургском эконо­мическом форуме. Белоусов, отстаивавший точку зрения, что девальвация рубля полезна, остался в одиночестве. Набиуллина и Улюкаев доказывали, что эффекта импортозамещения не произойдет — нет свободных мощностей и рабочих рук, быстрое обесценение рубля, с другой стороны, затруднит импорт обору­дования и новых технологий, негатив переве­сит. Приводились и такие аргументы: главные российские экспортеры — это сырьевики, де­вальвация лишь укрепит их позиции и затор­мозит обновление модели экономического развития России.

Что же получается: следуя курсом на сво­бодное курсообразование, Набиуллина не остановилась перед нанесением ущерба рос­сийской экономике? Экономист ее уровня не меняет свои принципиальные установки. Улю­каев был последовательнее. Он отреагировал на резкое падение рубля так: «Я бы обсудил возможность введения некоторых ограниче­ний на степень свободы курсообразования в зависимости от ряда факторов, связанных с финансовой стабильностью. И, второе, может быть, обсудил бы временной горизонт, может быть, его сдвинуть». Улюкаев отмечал и еще одну особенность сложившегося момента: падение рубля чревато паникой на валютном рынке, действия ЦБ по расчистке банковско­го хозяйства вызывают волнения вкладчиков, одномоментное совмещение одного с другим не самый вкусный коктейль.

ЦБ, как героиня известной сказки Пуш­кина, остался у разбитого корыта. Сокра­тив 13 января объем поддержки рубля, он закончил январь с такими показателями: нетто-продажа долларов выросла в 2,2 раза и евро — в 1,8 раза по сравнению с декабрем. Объем накопленных интервенций в январе, согласно данным ЦБ, составил 7,601 милли­арда долларов и 568,8 миллиона евро. «Бле­стящий» результат.

Справедливости ради отметим и некий позитив: обесценение рубля принесет пользу федеральному бюджету. Давайте вспомним: первым буревестником, реющим над тогда вполне благополучным курсом рубля в августе прошлого года, стал министр финансов Антон Силуанов, именно он заранее (виданное ли дело?) предупредил о том, что Минфин будет закупать валюту в свои резервы не у ЦБ, что никак не влияло на рынок, а именно на вну­треннем рынке, что, как честно предупредил министр финансов, может ослабить рубль. Я вспомнил «след Силуанова», потому что от снижения курса рубля точно выигрывает бюд­жет за счет экспортеров, показатели которых в пересчете в рубли вырастают, а значит, ра­стут и их платежи в бюджет. Есть расчеты, из которых следует, что если доллар подорожа­ет на рубль, то бюджет в годовом исчислении получит дополнительно порядка 200 млрд рублей. Положение с бюджетом из-за замед­ления экономики плачевное, так что лишние доходы на дороге не валяются.

Итак, главные внутренние причины паде­ния рубля: замедление экономики, снижение ее и без того невысокой конкурентоспособ­ности + отправка рубля в свободное плавание. В выигрыше — бюджет и сырьевые бароны.

Угроза из-за стены

Внешние причины уже названы. Миро­вая экономика перестраивается, а точнее, возвращается к своему традиционному по­строению. Кризис выдвинул на первый план развивающиеся страны. Китай и Индия стали локомотивами мировой экономики, что в пер­вую очередь было выгодно России. Не столь­ко потому, что и она страна с развивающейся экономикой, сколько потому, что развитые страны продвинулись гораздо дальше тех же Китая и Индии в энергосбережении, значит, локомотивная роль Китая и Индии сулила Рос­сии лучшие перспективы. Но мировая эконо­мика входит в нормальную посткризисную колею, а это значит, что двигателем роста становятся США. Лучшее тому подтвержде­ние — продолжающееся сворачивание про­граммы QE3, свидетельствующее об успеш­ном выздоровлении экономики США.

Если локомотив роста США, то капиталы готовы двинуться туда в ущерб интересам развивающихся стран. Правда, происходит это пока совсем не так драматично, как ри­совали некоторые прогнозисты: напомним, первый сигнал о начале сворачивания QE3 привел к росту акций как на биржах США, так и в азиатских странах. Но дополнитель­ные риски налицо, что подтверждает и сни­жение курсов многих развивающихся стран. Проблема в том, что ФРС, возможно, при­дется свернуть программу количественного смягчения быстрее, чем этого хотелось бы. Причину называет Нил Маккиннон, аналитик компании «ВТБ Капитал»: «Балансы крупных центральных банков существенно выросли по сравнению с докризисным уровнем, главная задача заключается в том, чтобы обеспечить плавный и планомерный уход от этой полити­ки. С точки зрения рынков существует риск, что сворачивание стимулирующих программ будет происходить не очень организованно и приведет к волатильности — такой же, как летом 2013 года. Снижение аппетита к риску заставляет инвесторов вкладывать средства в «более надежные» финансовые активы — именно поэтому доходность 10-летних казна­чейских облигаций США опустилась до 2,77%, самого низкого уровня с декабря».

Есть и еще один весьма серьезный риск, он вырастает за Великой Китайской стеной. Еще недавно Поднебесная была в большой моде, яйцеголовые западные эксперты, пад­кие на пиар, а значит, и на моду, договорились до того, что успехи Китая в противостоянии кризису заставляют внимательнее присмо­треться и к политическому феномену Китая, может быть, его цивилизационная модель в целом эффективнее западной с ее несовре­менной демократией. Но Китай быстро вы­ходит из моды: выясняется, что его победа над кризисом вовсе не окончательная, в его экономике в результате проводившейся анти­кризисной политики скопилась масса острых проблем. Открытые кредитные краны оберну­лись ростом опасностей дефолтов. Так, в Ки­тае уже на официальном уровне говорится об опасностях неплатежей по кредитам в угледо­быче. Китайская комиссия по регулированию банков усиленно проверяет кредитные риски в этой отрасли. Есть и первая ласточка: некий фонд не смог погасить обязательства на сум­му 3 млрд юаней (около $500 млн). Причиной стало банкротство угольной шахты, которая занимала деньги у этого фонда.

Усиленно нагнетались страсти вокруг возможного дефолта фонда China Credit Trust Company по одному из своих инстру­ментов. Другими словами, призрак дефолта бродит по Китаю, уже местами материализу­ясь. Причина очевидна: соотношение «долг/ВВП» в Китае на данный момент составляет 220% — уровень, который ассоциируется с классическим случаем назревания кредит­ного «пузыря».

Если Китай полыхнет дефолтом, не по­здоровится не только ему, но и всем разви­вающимся рынкам, капиталы сделают свои выводы. Ничего хорошего не ждет от Китая известный валютный манипулятор Джордж Сорос. Будущее Китая он называет «самой большой неопределенностью, с которой се­годня сталкивается мир». Он считает излишне рискованной антикризисную политику Китая, приведшую к закредитованности экономики. Народный банк Китая в 2012 году пытался ограничить кредитование, но вмешалась КПК, и в 2013 году кредиты возобновились. В ноя­бре 2013 года на щит были подняты структур­ные реформы, но, как считает Сорос, это было сделано слишком поздно: «Запуск мощностей производственных предприятий способству­ет росту долга в геометрической прогрессии, и такая ситуация не может продолжаться дольше двух лет». Сорос не исключает, что кризис приведет к политическим переменам в Китае.

Его прогноз излишне мрачен. Хотя бы потому, что Сорос выставляет двойки всем: и Японии, и Европе, — лишь США, по его мне­нию, твердо шагают в светлое будущее.

Что дальше?

Если суммировать сказанное, рублю про­сто некуда деваться, как и дальше катиться вниз. Как быстро? Вот прогноз конца января от инвестиционного банка Goldman Sachs: достигнув 35 рублей к весне, доллар стаби­лизируется на этом уровне и продолжит по­вышение лишь ближе к концу года. Евро, по прогнозу, напротив, будет стабильно расти весь год.

Если судить по текущему курсу доллара, прогноз уже устарел. Впрочем, у его авторов есть защитная оговорка. «Оставляя в сторо­не риски динамики цен на нефть, мы считаем главным риском для наших прогнозов интер­претацию действий ЦБ РФ», — говорится в обзоре Goldman Sachs. То есть скорректиро­вать прогноз помимо динамики цен на нефть может ЦБ. Пока корректировки происходят в минус рублю.

Ну а раз доллар с евро дорожают, что делать с рублями? Если вы не успели перело­жить их, скажем, в евро, то теперь делать это несколько запоздало — сливки уже сняты.

Тогда надо учитывать, что обесценение рубля неминуемо подтолкнет инфляцию. А если так, не стоит откладывать запланиро­ванные большие покупки, их лучше сделать быстрее, дальше будет дороже.

Николай ВАРДУЛЬ, главный редактор «Финансовой газеты», специально для нашего издания.