Газета "Кишиневские новости"

Эксперты объяснили нам метаморфозы бывшей «житницы СССР»

Чем бы ни закончился Майдан, кто бы ни встал у руля страны — разворачивать «Титаник» укра­инской экономики все равно придется, пока не налетел на айсберги. Украина — единственное постсоветское государство, которое за четверть века так и не стало про­изводить больше товаров и услуг, чем в СССР. Реальный ВВП страны — 86% от древнего постсоветского уровня 1992 года. А революция на Майдане сочетается с одним из самых низких в СНГ уровнем рас­пространения Интернета. Бывшая «житница СССР» превратилась в провинцию Европы, население которой выживает на теневых до­ходах и натуральном хозяйстве, пока оппозиционеры всех мастей ломают копья на Майдане. О пара­доксах экономики Незалежной мы поговорили с украинским и россий­ским экспертами.

Александр ОХРИМЕНКО, президент Украинского аналитического центра: «Главное — это олигархи»

— В каком состоянии на­ходится сегодня украин­ская экономика?

— Надо понимать, что эко­номика Украины устроена иначе, чем российская. У нас очень слабая регио­нальная элита, главное в экономике — это оли­гархи. Они определяют президента, премьера и оппозицию. Есть прозападные олигархи — и есть те, у кого бизнес связан с Россией. И «европауза» свя­зана с тем, что группа олигархов, ориентиро­ванных на Россию, на тот момент победила.

Но опять же не надо прямолинейно воспри­нимать, что у нас Партия регионов — пророс­сийская или «Удар» — европейская. Олигархи — во всех партиях, а средний и малый бизнес полностью от них зависят, кормятся от них, поэтому, как только возникают какие-то ню­ансы, олигархи подтягивают своих вассалов — средний и малый бизнес. То, что у нас про­исходит, — это революция олигархов. Неко­торые финансируют оппозицию, некоторые — власть, а наиболее хитрые — и оппозицию, и власть, и еще боевикам дают.

— Давайте с именами, чтобы понятнее было…

— Например, Тариэл Васадзе — «Укравто» — производит автомобили экономкласса, которые и в Украине продаются на уровне «жигуленка». Их можно продать в Россию, ну, в Казахстан, но уже в Польшу — нереаль­но. Ведутся переговоры о возможной сборке на территории Украины европейских марок, запустили сборку «Шкоды», но все попытки запустить другие модели пока упираются только в отверточную сборку.

Далее, самый богатый человек Украины — Ринат Ахметов. Это металлургия, хотя и сель­ское хозяйство у него есть. Но главное — он хочет покупать заводы в Европе. Человек накопил капитал, у него на предприятии ра­ботают иностранные менеджеры, он внедрил такой европейско-американский стиль. Он давно уже одной ногой в Европе, он в этом заинтересован.

— А «Group DF» Дмитрия Фирташа?

— А Фирташ — самый хитрый. Его бизнес ориентирован на Россию, потому что химиче­ские удобрения могут брать только в России. В Европе никто не купит его продукцию, она не сертифицирована. Но продукты питания он хочет продавать в Европу. Мало того, он тоже хочет скупать заводы в Европе, через Польшу зайти в Европу на рынок продоволь­ствия.

— Почему для них так важны внешние рынки?

— Потому что экономика в целом ориенти­рована чисто на экспорт. Бизнес основных олигархов — это экспорт. Главный наш экс­портный товар — металл. Экономика под­страивалась под это: добыча руды, энер­гетика. Сейчас это меняется: резко пошла мода на сельское хозяйство. Все олигархи занялись сельским хозяйством, пищевой промышленностью, переработкой. До не­вероятности хотят рынок земли — потому что у нас покупка и продажа сельскохозяй­ственных земель пока запрещена… Мало кто, наверное, знает, что Украина умудри­лась в 2013 году занять второе место в мире по экспорту зерновых — по этой причине такая эйфория у бизнеса. В основном торгу­ют кукурузой; Украина также мировой лидер по производству подсолнечника.

— От торговли с какой стороной Украина больше зависит: с Россией или с Евро­пой?

— В структуре нашего экспорта уходит 30% товаров в Россию, 30% в Европу, 40% — в Азию, Турцию и ближневосточные страны. В Европу мы продаем в основном продукты питания, но и чугун тоже. Лоббисты не хотят замыкаться на одну страну, поэтому в Китай сейчас пойдут, в Турцию хотят, заключили договор о сотрудничестве в зоне свободной торговли с Израилем.

Начали в Иран продавать продукты машино­строения, в Индию — продукты для электро­станций. И очень большие надежды на Китай. Украина хочет 3 миллиона гектаров земли от­дать в аренду Китаю, Китай хочет построить порт в Крыму, плюс автобаны, два завода по производству синтетического газа, две электростанции. Украина начала наращивать продажу продуктов питания в Китай, и есть договоренность о продаже товаров машино­строения.

— А как с энергетической зависимо­стью от России? Был проект по добыче на Украине сланцевого газа…

— Этот проект также поддерживают олигар­хи, в его реализации участвуют реальные американские корпорации — «Шелл», «Шев­рон». Договора с ними заключили тяжело, но правильно: при добыче 50% отходит им, 50% — Украине. По расчетам, если проект запустится, то после 2020 года можно будет не покупать газ за рубежом для нужд энер­гетики.

— Насколько обоснованно утверждение о том, что «восток кормит страну»?

— Промышленность в основном сконцен­трирована в восточных регионах. В западных районах меньше заводов. Но и бюджетную нагрузку больше всего создают восточные регионы: там, в частности, шахтеры, а это — пенсии, зарплаты всевозможные. И полу­чается, что ВВП больше создают восточные регионы, но и бюджетных средств туда рас­пределяется больше.

Это постоянная дискуссия о том, кто кого кормит: те вроде и кормят, но им и давать надо больше. А западные регионы менее развиты промышленно. Если перечислять области по вкладу в формирование ВВП, то они идут в такой последовательности: Днепропетровская, Донецкая, Луганская, Харьковская, Одесская, Львовская, а вот за­падная Тернопольская — на самом послед­нем месте. Основной бизнес там — торговля, а не производство. В западных регионах ши­карно развивается туризм, там люди делают ставку на сферу услуг, склонны к тому, чтобы получить образование, уйти работать в IT.

— А экспорт рабочей силы?

— У нас 1,5–2 млн человек работает частич­но в России, частично в Западной Европе. Которые работают в России — выступают за Россию, а кто работает в Европе — боль­шей частью нелегально, их все время ловят, высылают, — они очень хотят безвизовый ре­жим с Европой. И когда им пообещали после подписания ассоциации с ЕС безвизовый ре­жим — это была такая эйфория! Хотя в дей­ствительности ассоциация с ЕС не предпола­гает безвизового режима. Западная Украина тяготеет к Европе потому, что там работа. У нас есть целые районы, где большая часть населения работает в Европе. По большому счету они до сих пор жалеют, что их оторвали от Австро-Венгрии, от Польши. Они теперь говорят: у нас бы было как в Польше!..

— А каков реальный уровень жизни на Украине?

— Официальная зарплата в два раза мень­ше, чем в России. Однако ВВП у нас упал, а розничная торговля выросла на 13% — это же нонсенс! Это из-за теневой экономики — и зарплаты в конвертах: думаю, что реальные доходы выше на 50% приблизительно. Если пересчитать количество наличных долларов на одного украинца, получится в два раза больше, чем на одного русского. На руках у населения — 87 млрд долларов! Это ко­лоссальные ресурсы. Но это нигде не учиты­вается.

— Из ваших слов складывается картинка: страна живет своей жизнью, в том чис­ле экономической, элиты — своей. Как же тогда разрешится этот кризис?

— Кризис прекратится, как только олигархи поделят должности в кабмине и решат, кто будет смотрящим за какой областью. И на следующий день революция исчезнет. Люди на Майдане не обязательно «проплачены», но их кормят, боевикам надо платить, финан­сирование СМИ тоже недешево. А в будущем олигархи договорятся, и сформируется 2–3 партии, которые будут друг друга сменять, как в Америке. Надо просто пережить этот этап становления.

Руслан ГРИНБЕРГ, директор Института экономики РАН: «Украина слишком велика, чтобы упасть»

— Внешний долг Украи­ны вырос до $73 милли­ардов. Много это или мало?

— Да, внешний долг рас­тет, но если рассма­тривать его в контексте возможного вступления Украины в ассоциацию с ЕС, то надо иметь в виду, что там у них есть такой критерий: до 60% мо­жет составлять госдолг по отношению к ВВП, а у Украины этот показатель ниже. У многих образцовых стран ЕС госдолг больше. Чи­сто формально тут нет проблем. Но им надо будет выплачивать в этом году около 9 мил­лиардов, а валютные резервы у них слабень­кие — 20 миллиардов на 46 млн человек. Для сравнения: у нас в 3,3 раза больше людей, а валютных резервов — 500 миллиардов. Разница — в 25 раз… Понятно, что мы в со­стоянии им помочь. Но Украина ведь хочет стать частью ЕС в перспективе. Мне кажется, что МВФ пойдет на то, чтобы реструктуриро­вать им долг.

— То есть самостоятельно Украина его от­дать не сможет?

— Думаю, они без внешней помощи не спо­собны его отдать. И Европа вместе с США, и Россия как ключевые игроки должны по­нять, что это большой скандал — превра­щать Украину в яблоко раздора. Думаю, обе стороны сейчас понимают, что заигрались. Пора проводить трехсторонние переговоры, потому что никто не заинтересован в турбу­лентной, бедной и абсолютно неустойчивой Украине — это же 46 миллионов человек! Экономически они не справятся без внешней помощи. Думаю, она должна быть хоть как-то координирована.

— Россия, кажется, помогла чем мог­ла…

— Да, Россия сделала Украине царский по­дарок в конце декабря — 15 миллиардов плюс снижение цены на газ. Это очень важ­ная вещь, и я ее поддерживаю, в отличие от многих моих коллег. Но и Европа вместе с Америкой должна побудить МВФ в такой тяжелый для Украины момент пересмотреть график выплат.

— Судя по цифрам, Украина — единствен­ное постсоветское государство, где ре­альный ВВП сегодня меньше, чем в на­чале 90-х…

— Да, пока они находятся на последних ме­стах в рыночной трансформации. Хотя они больше всего хотели выйти из СССР и дума­ли, что устроятся на солнечной стороне жиз­ни без москалей…

— А почему такое падение реального ВВП за четверть века? Это как-то связано с тем, что экономика Украины строилась как составная часть советской?

— Еще как, конечно! СССР — это была боль­шая единая фабрика, и Украина была ориен­тирована на мощные кооперационные связи с Россией и другими республиками: атомное машиностроение, судостроение, космос, ра­кеты, ракетная техника… А в последнее вре­мя все это потихонечку рушилось.

Путин, я считаю, проявил здравый смысл, сменив кнут на пряник в конце прошлого года (имеются в виду те самые 15 миллиардов. — «МК»). И это надо приветствовать. Будет луч­ше и России, и Украине, если возобновятся эти кооперационные связи, чтобы восста­новить остатки стремительно исчезающего советского научно-технического потенциала. Но я хочу отметить, что после 1991 года нам стало просто хуже, а им — еще хуже, только у нас сырьевые ресурсы, а у них — нет. Поэ­тому нам не стоит сильно задаваться по по­воду того, что уровень эффективности нашей экономики выше, чем на Украине.

— Но они отстают по базовым макроэко­номическим показателям даже от Бело­руссии…

— В Белоруссии, нравится нам это или нет, — очень управляемая экономика. Это, конечно, мешает свободе творчества предпринимате­лей, в отличие от Украины, но надо признать, что да, бывает такое, что чистые авторитар­ные режимы могут быть более экономически эффективными, чем несовершенные демо­кратии, как это и происходит на Украине.

Возьмите Китай, Малайзию, Вьетнам — там под руководством коммунистической партии большие рыночные успехи происходят. Мне это не нравится как антикоммунисту, но при­ходится признать, что успешные рыночные реформы получаются у коммунистов — вот что любопытно! А на Украине — несовершен­ная демократия, доминирует рыночная эко­номика семейного типа, когда победившая политическая сила получает право на гнет над остальными экономическими субъекта­ми.

Конечно, правила клуба, в который Украина хочет войти, очень для нее желанны — в пер­вую очередь верховенство закона. Но ЕС предлагает эти правила, а больше ничем не помогает.

— При всем несовершенстве этой демо­кратии в 2007–2008 годах ВВП у них рос — с чем это было связано?

— Я думаю, в значительной мере — как и у нас — с очень выгодной внешнеэкономической конъюнктурой на основные статьи экспорта. А сейчас этого нет, плюс затянувшийся поли­тический кризис очень серьезно подрывает шансы Украины на устойчивое развитие.

— В прошлом году ВВП снизился до нуля…

— Потому что это настолько экспортно ори­ентированная экономика. Сыграло роль до­статочно серьезное снижение объемов тор­говли с Россией и другими странами СНГ.

— Как же они собираются ассоциировать­ся с ЕС, если настолько сильно зависят от экспорта в Россию?

— В этом вся драма ситуации, если не тра­гедия, что торговать надо с нами, а жить хо­чется по стандартам ЕС. Я их очень хорошо понимаю, чего греха таить, наша модель общежития не самая привлекательная.

Конечно, это иллюзия: ассоциировавшись с ЕС, они не получат сразу стандарт жиз­ни, как в Австрии или Германии, скорее это будет болгаро-румынский вариант, тем бо­лее сам ЕС не в очень хорошем состоянии. Но они хотят туда, и правильно хотят; они устали от этого сумасшедшего отбирания и угнетения бизнеса и вообще от постоян­ного беззакония.

— Может ли Украина переориентировать основные экспортные потоки с России на другие направления?

— Я думаю, это трудная задача; в долгосроч­ной перспективе они это сделать могут, но в краткосрочной и среднесрочной — вряд ли. Мне кажется, их рациональный выбор такой: надо экономически серьезно сотрудничать с Россией и с приличной экономикой всту­пать в институты ЕС. Потому что такая боль­шая страна, впадающая в технологическое захолустье, для ЕС будет обузой.

— Насколько велик дисбаланс в развитии западных и восточных регионов?

— Так получилось, что вся промышленность и экспортные ресурсы в основном сосре­доточены на востоке. Восток ориентирован на Россию и богаче, чем запад, — уголь и ме­таллы там, и экономически он более стаби­лен.

А западная часть Украины в среднем в 2–2,5 раза беднее, чем восток. Хотя она ближе к Европе: когда там бываешь, видишь даже, что там более уютные дома в сельской мест­ности. Вот такие парадоксы. Но ответствен­ные люди и на западе, и на востоке не хотят раскола. А ведь это сейчас самая важная вещь, и самое трагическое, когда радикалы побеждают и там, и здесь, а люди здраво­мыслящие, но менее буйные проигрывают.

Беседовала Наталья РОЖКОВА.