Газета "Кишиневские новости"

Больны ли люди, проводящие в Интернете дни и ночи?

Из блога web-зависимого: «Вече­ром отключилиИнтернет — за­снуть не мог всю ночь. На работе я в Сети, прихожу домой, сбрасы­ваю шмотки — и к клавиатуре. Не ем, не мою руки. Утром едва просыпаюсь — опять к монитору. Даже зубы не чищу. Зачем? Если комп занят, становлюсь раздра­жительным. Начинаю бесцельно блуждать по квартире. Могу с доч­кой поиграть, но недолго. А потом опять к компьютеру…»

Не так давно ВЦИОМпровел опрос среди 1600 россиян различного возраста и со­циального положения. В той или иной степени зависимыми от Всемир­ной паутины признал себя каждый пятый. В США и Китае уже давно функционируют клиники для реа­билитации web-зависимых. Есть группы для «кибервдов», онлайн- шопоголиков, для подсевших на сетевую эротику. В России подоб­ные программы тоже существуют, но обращаются к врачам единицы. Так больны ли люди, готовые с за­поем уходить в виртуальную ре­альность? Об этом мы поговорили со старшим научным сотрудником Центра имени Сербского, который уже больше десяти лет изучает по­ведение «виртуальных наркома­нов».

Беспокойство, тревога, в некоторых случаях даже повышение температуры при невозможности быть онлайн — первое, что роднит интернет-зависимых и пристрастив­шихся к бутылке или наркотикам. На самом деле схожих моментов в этих двух явлениях больше, чем кажется. Но если алкоголизм и наркомания включены в Международную классификацию болезней, зависимости от Интернета в списках не найти. Несмотря на то что данной проблемой врачи и психологи занимаются уже больше двадцати лет, они до сих пор не сошлись во мнении, считать ли безудержное желание быть онлайн болез­нью.

— Есть две категории психиатрических расстройств, в чем-то похожие, но имею­щие кардинальные отличия: зависимости и расстройства влечений. И терапии они тоже требуют разной. Первые, среди которых ал­коголизм, наркомании, токсикомании, под­разумевают патологическое привыкание к определенному веществу, обладающему психотропным действием. Но похожее по­ведение может провоцировать и вещество, которое по определению вызывать зависи­мость не может. Есть, например, зависимо­сти от гормональных контрацептивов или слабительных таблеток. Зачастую поведение людей, спонтанно отказавшихся от приема содержащих кодеин препаратов и слабитель­ных, схожее, — объясняет старший научный сотрудник отделения социальной психиатрии детей и подростков Центра социальной и су­дебной психиатрии им. Сербского Лев Пере­жогин.

В большинстве описанных случаев меха­низм возникновения зависимости ясен: ве­щество встраивается в обмен веществ, вызы­вая привыкание. Но иногда такой же эффект может иметь и действие: клептоман испыты­вает настоящую «ломку» при невозможно­сти что-либо украсть, пиромана съедает не­преодолимое желание устроить файер-шоу. Эти явления принято относить к категории расстройств влечений. Но, например, игро­манию традиционно относят к зависимостям, хотя о конкретном химическом веществе, ее вызывающем, говорить не приходится. К ка­кой из категорий отнести «онлайноголизм», не ясно до сих пор.

— Не столь важно, как мы назовем это явление, — утверждает Лев Олегович. — У одного чрезмерное увлечение Интернетом может быть расстройством влечения, у дру­гого — зависимостью. Но то, что у некоторых пребывание в Интернете приобретает пато­логическую форму, при которой человек не может обойтись без бесцельного, принося­щему вред ему и его окружению блуждания по Сети, факт. И это состояние он не может побороть самостоятельно, хотя, как правило, понимает, что вредит себе.

Онлайн-бродяги и серферы

Специалисты выделяют три основные формы компьютерной зависимости. Пер­вая — это игры. Причем неважно, увлечен ли пользователь самой современной в плане графики бродилкой, обустройством фермы или виртуальными шахматами. Главное — без того, чтобы не заглянуть в любимое игро­вое приложение, человек не может провести и дня.

Самой тяжелой формой web-аддикции принято считать бесцельное блуждание по Сети, серфинг. Человек переходит с сайта на сайт не потому, что ищет важную для него информацию, а потому, что увидел забавную картинку, гороскоп, ролик.

— Был у меня один пациент, который утром открывал поисковик, кликал на первый попавшийся баннер, попадал на другой сайт. Там он производил ту же операцию. И так 20– 30 раз, до тех пор, пока не попадал на страни­цу, откуда перейти уже нельзя, — вспоминает Лев Пережогин. — Он обязательно доводил дело до конца, после чего считал, сколько раз совершил переходы, и давал нумерологиче­скую оценку получившемуся числу. Оценивал он и содержание последней страницы, потом составляя прогноз на день. Конечно, у этого пациента был и основной диагноз психиче­ского расстройства. Но Интернет сыграл не последнюю роль в ухудшении его состояния.

Обычное сетевое поведение, но гипер­трофированное и возведенное в ранг основ­ного занятия в жизни, — тоже одна из форм интернет-зависимости. Человек может сут­ками общаться в соцсетях или оставлять со­общения на форумах. Но не потому, что ему важно прочитать знакомых, а потому, что ему необходимо постоянно быть онлайн. Это ак­тивность ради активности.

— Многие специалисты винят в увели­чении количества зависимых соцсети. Вы с этим согласны?

— В какой-то мере они действительно способствуют этому процессу. Но не во всем они виноваты. Это ведь относительно не­давнее явление. Соцсети создают иллюзию активного общения, которое в реальности оказывается суррогатом. Воспроизвести то, что обсуждают в соцсетях, в обычной жизни невозможно. Тысячи человек восхищаются котиками, на полном серьезе обсуждают, за­дастся ли день, если встать с левой ноги. Это расслабляет, но не социализирует человека.

— Но почему тогда не возвести в ранг зависимостей увлечение футболом? Ведь некоторые рьяные болельщики не пропу­скают ни одного матча, собирают все но­вости о своих кумирах. А кто-то не может прожить и дня без телевизора.

— Хобби не приводят к разрушению со­циальных связей, не носят патологического характера, наоборот, помогают социали­зироваться. Зависимый же человек в итоге остается без работы, без привычного круга общения, без семьи. Например, еще до по­явления Интернета была распространена международная любительская сеть «Фидо». Интерфейс ее был крайне аскетичным: на черном поле зелеными буквами писались задачи. Не было ни фото, ни видео. Она была сугубо файлообменной сетью, в которой «си­дели» только продвинутые пользователи. Это было хобби нескольких тысяч людей, анало­гичное рыбалке или коллекционированию моделей самолетов.

Эффект интернет-бутылки

Специалисты уверены: секрет притягатель­ности Интернета сродни «обаянию» алкоголя. Виртуальная реальность дает возможность почувствовать себя смелым, лишенным ком­плексов, востребованным. В сравнении с опьянением она даже выигрывает: собесед­ник не заметит неровной походки, помятого вида.

— Интернет манит ощущением внутрен­него могущества, совершенства, которое ни один из реальных образов жизни дать не может. Потому что для виртуального совер­шенствования не нужно прилагать усилий. В обычной жизни подросток может быть щу­плым, с прыщами на носу, неловким, а в Сети — смелым, красивым, убедительным. Глав­ное, выложить хорошие фото и наполнить страничку соответствующим содержанием, — говорит Лев Пережогин. — Выйти из этого состояния, сказать, что в Интернете я буду человеком-мечтой, а в обычной жизни — са­мим собой, с каждым днем все труднее.

Не понравился один образ — создай дру­гой. Возможность побывать сразу нескольки­ми «я» — еще одна соблазнительная особен­ность Интернета.

— Исследуя данную тему, я провел на своем сайте опрос более 1000 пользователей Интернета в возрасте от 7 до 83 лет. 87% при­знались, что имеют два или более никнеймов, а 62% сообщили, что часто оставляют в Сети вымышленные истории из своей жизни, в которых в качестве реальных преподносятся желаемые события, — говорит доктор.

Важно понимать: интернет-зависимость не возникает на почве абсолютного психиче­ского благополучия. Большинство «больных» тяготит огромный разрыв между реальным и желаемым состоянием личности. Эта про­пасть толкает человека к одной из зависимо­стей: не стань он «онлайноголиком», он бы, возможно, пополнил ряды алкоголиков или наркоманов.

— Поэтому и лечат ПК-зависимость с двух сторон: вместе с нивелированием роли виртуального мира врач-психотерапевт пыта­ется выяснить, что пациента не удовлетворя­ет в реальном, — объясняет Лев Пережогин.

В большинстве случаев в интернет- кабалу попадают подростки. Но не всегда. Как объясняют специалисты, зависимости подстерегают несформированных в психо­логическом плане личностей. А инфантиль­ных натур в современном мире становится все больше.

— Им нужны дополнительные пути взаи­модействия с миром, своего рода психологи­ческий «костыль». Но люди среднего возраста предпочитают использовать в качестве «опо­ры» алкоголь, так сказать, по традиции. Впро­чем, иногда эти вещи прекрасно уживаются.

Зачастую к зависимости подростков подталкивают сами родители. Когда не на­ходят возможности проводить достаточно времени с ребенком, когда считают, что за­нятия за компьютером для школьника лучше, чем прогулки с друзьями. «Хоть слоняться по улицам не будет!» — такой аргумент мы слы­шим нередко.

— Все родители знают, что компьютер — идеальная игрушка для ребенка. Мы даже радуемся, что наш хулиган освоил компьютер и проводит за ним по нескольку часов в день. Бить тревогу родители начинают, лишь когда понимают, что ребенок стал прогуливать уро­ки, перестал выходить во двор, вовремя не ложится спать, не садится есть, не обраща­ет внимания на родителей. Взрослые бегут к доктору, зачастую не понимая, что ситуацию спровоцировали они сами.

Клин клином вышибает

«Замечаете, что находитесь в Интернете дольше запланированного? Бывали ли у вас неудачные попытки сократить проведенное в Сети время? Пытались ли вы скрыть от окру­жающих, сколько часов проводите в Интерне­те?» На психологических форумах выложены несколько вариантов тестов на определение интернет-зависимости. Почти во всех вер­дикт основан на количестве проведенного в Сети времени. Между тем специалисты, все­рьез занимающиеся проблемами зависимого поведения, утверждают, что этот критерий не является основным.

— Если сетевая активность приобретает патологические формы, если эксплуатируют­ся крайне далекие от реальности виртуаль­ные образы, если социальная активность вне Сети утрачивается, а Интернет используется для достижения состояния внутреннего ком­форта. Все это тревожные симптомы, — го­ворит Лев Пережогин.

— Но большинство людей думает, что зависимость — обязательно крайность. Человек сутками сидит в Интернете, не ест, не спит. Как итог — реанимация…

— Ко мне приводили подростков, кото­рые играли по трое-четверо суток без пере­рыва. Да, это негативно сказывалось на их здоровье, но не фатально. В Сети вы можете найти достаточно много страшилок из серии «мальчик умер на клавиатуре после восьми суток непрерывной игры». Возможно, такие случаи и были. Но тогда речь идет, как пра­вило, о диагностике более тяжелого состоя­ния. Сама ПК-зависимость, на мой взгляд, к таким катастрофам привести не может. А вот интернет-аддикция, возникшая на почве бо­лее тяжелого состояния, например шизофре­нии, может. Но тогда и лечить нужно в первую очередь исходное заболевание.

Одной из первых на это явление обра­тила внимание американский психиатр Ким­берли Янг. В 1995 году в Пенсильвании она даже открыла центр для помощи интернет- зависимым. Здесь с кибернаркоманами про­водят индивидуальные и групповые занятия. Есть отдельные группы для «кибервдов» и «кибервдовцов», чьи вторые половинки заво­дят романы на просторах Всемирной паути­ны, группы для зависимых от сетевой порно­графии и киберсекса, онлайн-шопоголиков. Позднее подобные центры открылись и в дру­гих странах, а в Китае даже создали летние лагеря для подростков-интернетоманов. В некоторых центрах, как ни странно, помощь зависимым оказывают онлайн.

— Когда я впервые увидел упоминание о подобной услуге, вспомнил историю одного моего знакомого, любителя крепко выпить. Его бедная мама перепробовала все сред­ства и набрела на некую «антизапойную трав­ку», которую нужно подмешивать в еду. По­тратила на «лекарство» всю пенсию — а сын как пил, так и пьет. «Конечно, травку-то нужно на спирту настаивать, так во всех рецептах советуют», — подсказал наш герой. И дей­ствительно, «завязал»: только 100 граммов спиртовой настойки за завтраком, обедом и ужином. Исключительно в лечебных целях. Но как только травка (и спирт) закончились, прекратился и лечебный эффект, — смеется психиатр. — Так и с онлайн-терапией: вроде бы лечение идет, но по сути зависимые на­ходятся в своей же стихии.

Сетевой вариант тренингов предлагают и некоторые отечественные специалисты. Они уверяют: только в этом случае пациенты соглашаются пройти курс. Впрочем, Лев Оле­гович уверен: дело не в этом.

— Пока у нас не осознан факт, что мы имеем дело с патологическим феноменом. Правда, в нашем обществе и на более се­рьезные проблемы закрывают глаза. Возь­мите человека, который «отдыхает» в ме­тро после бутылки водки. Спросите, болен ли он? Что услышите? «Нет, это я сегодня расслабился, а завтра буду как стеклыш­ко». А ПК-зависимость в большинстве слу­чаев куда более приемлема в социальном плане.

Анастасия ГНЕДИНСКАЯ.