Газета "Кишиневские новости"

Как болезни человечества меняли мир?

С превращением коронавируса в пандемию мир как будто впал в оцепенение. А ведь в современ­ной истории планета страдает от глобальных эпидемий не в пер­вый раз. Как эпидемии прошлых лет меняли ход истории? Какие потери несли экономики разных стран из-за вирусов? Страшнее ли коронавирус чумы и «испан­ки»?

История болезней

Проведем краткий экскурс в историю ин­фекционных заболеваний, некогда приводя­щих мир в ужас. Эпидемии всегда оказывали серьезное влияние на развитие экономики и цивилизации. Первой беспощадной панде­мией, унесшей жизни 100 млн человек, была юстинианова чума, но она зверствовала со­всем давно — в VI веке. А вот об эпидемии чумы, буйствующей в Европе в Средние века, слышали все: читали книги, видели фильмы… О ней до сих пор напоминают чумные колон­ны — памятники в честь окончания «чумного поветрия» во многих европейских городах, и изображения чумного доктора в маске в фор­ме птичьего клюва.

Бубонная чума, или «черная смерть» (название связано с тем, что трупы умерших чернели и выглядели обугленными), была за­несена в Европу с территории Индокитая в середине XIV века и очень быстро разрослась до масштабов ужасной пандемии. Медицина в ту пору была на примитивном уровне. Врачи лечили больных травами и популярным тогда, но совершенно бесполезным и даже вредным методом — кровопусканием. Собственно, ма­ска в форме клюва была придумана на базе религиозного поверья, что такой облик отпуг­нет болезнь. Чума унесла жизни 60 млн чело­век. В среднем умирал каждый второй житель городов, в которых зверствовала эпидемия.

«Черная смерть» колоссально изменила социально-экономическое положение Евро­пы: экономику, менталитет, культуру и даже генетический состав населения. «Выжившие после чумы разбогатели. Они стали облада­телями денег и имущества тысяч погибших. Новоявленные богачи стали основателями купеческих и банковских династий. Поменя­лись экономические потребности населения: нужда в продовольствии резко снизилась, мир поменялся», — поясняет руководитель ИАЦ «Альпари» Александр Разуваев.

Исследователи до сих пор спорят, какую пандемию считать самой смертоносной. С юстиниановой и бубонной чумой в этом зва­нии может посоревноваться испанский грипп. «Испанка» поразила мир в 1918 году и убила, по разным оценкам, от 50 до 100 млн человек. Несмотря на свое название, грипп возник не в Испании, оттуда просто пошли первые из­вестия о заражении. Родиной этого штамма гриппа тоже считается Индокитай, но оттуда инфекция пошла не в сторону Европы, а в Се­верную Америку. Эпидемия началась в амери­канском штате Канзас, а оттуда вместе с сол­датами и рабочими во время Первой мировой войны перекочевала на европейскую часть и на другие континенты.

Экономический эффект «испанки» изуча­ли многие исследователи. Экономист Томас Гарретт из Федерального резервного банка в Сент-Луисе в своей работе приводил подбор­ку выдержек из статей в газетах 1918 года. Из­дание Arkanzas Gazette писало, что «торговля упала на 40%, по некоторым оценкам — и на 70%. Единственный бизнес, который процве­тает, — это аптеки». Газета Commercial Appeal описывала еще более пессимистичную карти­ну: «Добыча угля упала на 50%. Шахты на гра­ни закрытия из-за эпидемии среди шахтеров. В городе Коулфилд штата Теннесси осталось только 2% здорового населения». Исследо­ватели Роберт Барро и Хосе Урсуа из Гар­варда считали «испанку» четвертой по эко­номическим последствиям катастрофой XX века — после Первой и Второй мировых войн и Великой депрессии. По мнению ученых, из- за испанского гриппа мировой ВВП упал на 6,6%. Вспышки гриппа возникали и после, на протяжении всего века, но настоящий ужас ждал человечество в новом тысячелетии.

Вирус тысячелетия

Первый привет от семейства корона­вирусов мир получил в 2003 году. Зараза получила название SARS. По-русски это за­болевание называют тяжелым острым респи­раторным синдромом (ТОРС) или атипичной пневмонией. Эта бактериальная инфекция поражала дыхательные органы и тоже была впервые зафиксирована в Китае. Диагноз нулевому пациенту, фермеру из провинции Гуандун, поставили уже после его смерти. За всю историю SARS переболело 8,5 тыс. человек, а летальность вируса была пример­но такой же, как у COVID-19: умирал один из десяти заболевших. Всего эпидемия унесла жизни, по разным оценкам, от 800 до 900 че­ловек. Спасло ситуацию отчасти то, что этой разновидностью атипичной пневмонии нель­зя было заразиться от тех носителей, у кото­рых не проявляются симптомы (в отличие от COVID-19). Несмотря на то, что SARS не был таким уж смертоносным, эта аббревиатура хорошо запомнилась миру: вирус стал симво­лом новых неизвестных болезней, о нем гово­рили все СМИ, приучив зрителей и читателей к образу людей в марлевых повязках и костю­мах бактериологической защиты. Кроме того, та вспышка атипичной пневмонии стала уро­ком для Китая. Власти КНР замолчали смерть фермера от неизвестной болезни, что отсро­чило начало борьбы с вирусом. В результате случаи заражения были выявлены более чем в 30 странах.

Негативный экономический эффект от эпидемии был заметным, в первую очередь для Китая. Но в те годы вклад Китая в миро­вую экономику составлял всего 4%, а не 16%, как сегодня. «Вследствие эпидемии SARS на­рушились торговые и хозяйственные связи, пострадали сферы туризма и транспортных услуг. На такие события отреагировали фон­довые и сырьевые рынки, поскольку из-за за­медления экономики падает спрос на сырье­вые ресурсы. Азиатский банк развития оценил последствия для мировой экономики от SARS почти в $60 млрд», — анализирует потери эко­номики от атипичной пневмонии глава люк­сембургского офиса консалтинговой груп­пы «KRK Group» Никита Рябинин.

Эпидемия SARS дала понять всем между­народным прогнозистам и организациям, что мир был не готов к неожиданному потрясе­нию. С тех пор Всемирный банк каждый год выпускал доклады с предостережением о том, что возможны новые катастрофические эпидемии, и рекомендовал странам подгото­виться к ним. Но, как показывает история, мир не прислушался.

Лихорадка из Африки

Если грипп и пневмония были напастью Евразии, то новую заразу — лихорадку Эбола — на планету занесла Африка. Вирус открыли еще в 1970-х годах, но массово уносить жизни он стал в 2013 году. Вспышка болезни произо­шла в Западной Африке, а точнее, в Либерии и Гвинее. Людям вирус передавался от летучих мышей (в заражении коронавирусом тоже ви­новаты эти животные). Распространению бо­лезни способствовали и традиционные погре­бальные обряды в Африке: живучая инфекция передавалась с водой, пищей.

Эбола была действительно страшной бо­лезнью: носителей лихорадило, рвало, их тела кровоточили. Вирусом часто заражались ме­дики при оказании помощи. Лихорадка Эбола унесла жизни 11 тыс. человек из 27 тысяч за­раженных. В некоторых очагах летальный ис­ход был в 90% случаях.

Эпидемия нанесла непоправимый ущерб и без того проблемным экономикам западно­африканских стран. Президент Гвинейской республики Альфа Конде в 2016 году со­общал, что из-за вируса его страна потеряла около $2 млрд, или третью часть объема ВВП. Государство оказалось в изоляции, были на­рушены торговые связи, импортеры отказы­вались от товаров.

В Либерии из-за эпидемии Эболы рынок торговли потерял 50–75% оборота, говорит доцент кафедры финансов и цен РЭУ им. Плеханова Елена Воронкова. «Сельское хо­зяйство составляло четверть ВВП Либерии в 2014 году. Карантин и ограничения в передви­жении рабочей силы повлияли на сбор урожая и работу фермерских хозяйств, что привело к дефициту продовольствия и росту цен на 40%. В Сьерра-Леоне из-за вспышки Эболы на 30% выросли цены на рис. Инфекция привела к со­кращению основных товаров экспорта афри­канских государств, пораженных вирусом, — кокосового и пальмового масла», — добавила доцент.

Впрочем, эпидемия Эболы подорвала фи­нансовую устойчивость не только африканских стран. Риск закрытия границ привел к сниже­нию поездок по миру. Упали акции американ­ских и английских авиакомпаний, убытки несли сети отелей и компании, занимающиеся логи­стикой в Африке. Разорялись те, кто вел горно­рудный бизнес на территориях, где были очаги Эболы. Например, акции британской горнодо­бывающей компании London Mining обруши­лись на 100%, что привело к ее банкротству.

В 2016 году на Петербургском между­народном экономическом форуме (который, кстати, в этом году впервые не состоится из-за коронавируса) посвятили специальную сессию обсуждению влияния лихорадки Эбо­ла на мировую экономику.

Тогда высокопоставленный пред­ставитель Всемирной организации здра­воохранения Брюс Эйлвард заявил, что лихорадка Эбола показала абсолютную не­защищенность мира от риска инфекционных заболеваний. «Угроза становится более глубо­кой, а мир абсолютно не готов. Инфекционные заболевания — это самые крупные и неуправ­ляемые риски для экономики и бизнеса», — сказал он.

Птичку жалко

Иногда болезни из мира животных добав­ляют немало проблем человеку. Все хорошо помнят об эпидемии птичьего гриппа, кото­рый передавался людям при разделке или употреблении мяса в пищу. Первая вспышка гриппа произошла в 1997 году в Гонконге. Ви­рус H5N1 проник в тела 18 китайцев, шестеро из них скончались. Поскольку инфекция не передавалась от человека к человеку, глав­ной мерой профилактики стало уничтожение домашней птицы. Прошло несколько лет, и в Азии была зарегистрирована новая вспышка птичьего гриппа, которая быстро дошла до Ев­ропы и Африки. В 2009 году вирус вновь воз­ник — уже в США, Канаде, и Мексике. Всего птичьим гриппом переболели около 900 чело­век, половина из которых умерли.

В 2009 же году мир пострадал от ново­го штамма вируса гриппа — «мексиканки», или свиного гриппа. Он появился в Мехико, добрался до Европы, получив от ВОЗ статус пандемии. Правда, о том, так ли масштабен был вирус, до сих пор ведутся споры. Неко­торые исследователи считают, что пандемии не было, а была паника, которую спровоци­ровали фармацевтические компании в своих интересах. Другие обвиняли ВОЗ в коррупции. Преобладает мнение, что в период пика сви­ным гриппом переболели 200 тыс. человек, из них умерло менее 1% — около 2 тыс. человек.

Экономические последствия «мексикан­ки» были тяжелыми. Звучали такие оценки: мировая туриндустрия потеряла $2,2 млрд, а тогдашний министр финансов Мексики Агустин Карстенс говорил, что болезнь будет стоить стране 0,3–0,5% ВВП.

«Птичий и свиной грипп привели к убыт­кам в сельском хозяйстве, пищевой промыш­ленности, так как сократились внутренние и экспортные поставки птицы, большая часть поголовья была уничтожена. При этом постра­дали также и производители кормов. В усло­виях пандемии свиного гриппа в 2009 году на 15% упали цены на нефть», — добавляет Елена Воронкова.

Впрочем, свиной грипп с его спорным статусом, да и другие вирусы столетия по­казали циничную правду о том, что на стра­даниях людей можно заработать. «Во время эпидемий активизируются фармацевтические компании. Считается, что на борьбе со свиным гриппом в 2009 году фармацевты заработали $7,5–10 млрд», — заметила Воронкова.

Сегодня человечество проходит новое испытание вирусом. Его истинные масштабы и грядущие объемы потерь еще до конца не ясны, но уже очевидно, что экономике еще долго придется зализывать раны. Пока ана­литики ведущих международных центров на­зывают возможную сумму ущерба от корона­вируса в диапазоне от $1 трлн до $3 трлн, что сократит мировой ВВП от 0,5% до 1,5%.

В любом случае для глобальной экономи­ки эпидемии по праву могут считаться «чер­ным лебедем» из одноименного труда эко­номиста Нассима Талеба. Такие «черные лебеди» — непредсказуемые события и ката­строфы, меняют ход экономической истории. Пандемии создают панику и неопределен­ность, замедляют рынки и обрушают спрос на товары и услуги, начиная от развлечений и заканчивая энергоносителями. Рвутся тор­говые связи. Закрывается авиасообщение. Останавливаются производства. Начинаются увольнения. В конце концов, смерти людей — это не только трагедия для близких, но и потеря для экономик. Человечество уже все это проходило, и теперь ему вновь предстоит справиться с новой эпидемией, которая еще покажет, на что способна.

Инна Деготькова.