Газета "Кишиневские новости"

Один из основателей всенародной акции Сергей Лапенков: «Нас предупреждали, что придут люди и сделают из истории «погремушку»

История создания «Бессмертного полка» — это история про людей. Про то, как рядом с истинно на­родным движением в память о родных и близких, погибших на полях Великой Отечественной, разрастаются личные интересы. Про дележку там, где, казалось бы, нет места ничему сомни­тельному, а есть только светлая память потомков о тех, кто защи­щал Родину от врага.

Что стоит за одной из самых мас­штабных народных акций в День Победы — в интервью одного из основателей «Бессмертного пол­ка» Сергея Лапенкова.

— Сергей, вы являетесь своего рода родоначальником «Бессмертного полка». Эта история для вас стала делом вашей жизни?

— Вовсе нет. Да и при чем здесь я? Нас три друга. Жили мы тогда в Томске. Занима­лись журналистикой. Идея «полка» пришла в голову Игорю Дмитриеву, который позже перебрался в Питер. В 2011 году на 9 мая мы с семьями отправились к Вечному огню в Том­ске — там стояли стелы с именами фронтови­ков, имена дедушек Игоря и Сергея тоже там выбиты. Вот тогда Игорь и предложил выйти на улицы с портретами своих близких.

— Вас что-то не устраивало в праздно­вании Дня Победы?

— Когда я вижу, что сейчас происходит, то понимаю, тогда еще было блаженное вре­мя. А что было тогда? Да ничего особенного: по улицам маршировали корпоративные ко­лонны, которые напоминали смесь Первомая и 7 ноября, на площади собирался митинг, на трибуне глава города толкал речь, его никто особо не слушал, потом все расходились.

— Это у вас в Томске так отмечали?

— Везде в регионах так отмечали. Мы, внуки солдат, понимали, нужно что-то менять ради памяти близких, которые прошли войну. В моей семье — дед вернулся с фронта без ног. У Игоря дед пришел с одной солдатской медалью. И пока он воевал, его жену посадили на полгода за якобы украденный хлеб. У тре­тьего нашего приятеля, Сергея, дед на фронте лишился руки. К тому времени, когда мы за­думались об идее «полка», никого из наших дедов уже не было в живых.

— Зарегистрировали идею?

— Это случилось позже. В 2012 году на нашем сайте мы составили устав, где сфор­мулировали принципы «Бессмертного полка». Указали, что мероприятие не носит политиче­ского мотива, не коммерческое, не может слу­жить площадкой для продвижения политиков и чиновников. Как это ни наивно звучит, мы хотели лишь увековечить память о поколении Великой Отечественной войны.

— Люди работали безвозмездно?

— Конечно. И более того, на абсолютном доверии. Мы никого не проверяли, нам было все равно, в какой партии он состоит, какие у него убеждения. Проколись мы только один раз.

— Вы хорошо помните ваш первый «Бессмертный полк»?

— Конечно. И знаете, что меня тогда больше всего поразило? В колонне собра­лись разные люди, многих из которых я хоро­шо знал: политики, чиновники, общественные деятели, бизнесмены. В любой другой день они бы между собой не то что не разговари­вали, но даже постарались бы не столкнуться на одной стороне улицы. А в «Бессмертном полку» противоречия между ними ушли.

— Сколько людей собрал «полк»?

— Мы тогда не предполагали, сколько придет. В мэрии попросили оформить заявку на 1000 человек. Там тогда усмехнулись, мол, перебор, и выдали разрешение на 500 чело­век. А пришло примерно около 6 тысяч.

— Сколько координаторов у вашего проекта появилось в 2013 году?

— В 2013 году у нас было 120 координа­торов в разных городах. Тогда же к нам при­соединились Украина и Казахстан. В 2015 году «Бессмертный полк» охватил 5 стран, 450 на­селенных пунктов.

— Вы ранее заметили, что при наборе координаторов ошиблись лишь однажды. О ком шла речь?

— Я имел в виду координатора из Мо­сквы, ныне депутата Госдумы Николая Зем­цова. Именно он расколол наше сообщество.

— Расскажите эту историю.

— Земцов присоединился к нам в 2012 году. Он отличался от нас по своим взглядам, идеям. Парень из другой истории. Мы стали с ним работать, потому что других представи­телей из Москвы не было. К тому же он внук солдата. Мы поверили ему. И Коля взялся за дело. В 2013 году он провел «Бессмертный полк» на Поклонной горе. Собрал тогда полто­ры тысячи человек. Был страшно опечален.

— Еще бы, немного собрал людей?

— Мы же остались довольны. Поймите, история «полка» — это история одного че­ловека, а не массовки. Даже если бы вышел один человек с транспарантом на Красную площадь, то мы бы считали, что «Бессмертный полк» в Москве состоялся. Мы не стремились масштабировать это мероприятие любой це­ной.

— Но Земцов думал иначе?

— В том же году у нас состоялась конфе­ренция координаторов, где мы решили юри­дически оформиться, создать НКО, потому что становилось сложно общаться с чиновниками без печати. Подготовили документы, чтобы зарегистрироваться как межрегиональное патриотическое движение. Планировали от­крыть отделение в Москве. Коля стал просить, чтобы для московского отделения сделали другой устав. Дал понять, что без бюджета в столице никак. Мы отказались. Жестко реши­ли — денег на «Бессмертном полку» не делать. И Земцов потерял к нам интерес.

В итоге отделение мы открыли в Бар­науле. Зарегистрировали товарный знак и запатентовали проект. Но в каких-то момен­тах наши юристы промахнулись, с патентным правом ранее они не сталкивались. Позже Земцову эти ошибки позволили создать свою организацию, которую он назвал немного ина­че — «Бессмертный полк Москвы», на основе которого затем возник «Бессмертный полк России» (БПР). Таким образом, сейчас суще­ствует две организации.

— Фактически у вас отжали дело, ко­торое вы придумали. Вы пытались жало­ваться?

— Когда все началось, я даже созвани­вался по этому поводу со Станиславом Го­ворухиным, сопредседателем центрального штаба Общероссийского народного фронта, которого тоже подключили к работе «Бес­смертного полка», правда, на стороне Зем­цова. Договорились с ним о встрече. Думал, открыть глаза ему на какие-то вещи. Но за два дня до встречи мне позвонила его секретарь и сказала, что встреча отменяется. Далее я узнал о совещании, которое состоялось в Москве по поводу предстоящей очередной акции «Бессмертный полк». На том совещании присутствовали люди из нашего штаба, кото­рые по случайности туда попали. Они пере­дали, что на совещании обсуждался вопрос как раз массовости мероприятия — это меня разочаровало. Земцов заявил, что колонна в Москве составит полмиллиона человек. И до­бавил, что на Красную площадь собирались приехать люди из Подмосковья, посоветовал организовать автобусы. Наши координаторы из Мособласти потом удивлялись, что к ним поступали предложения отвезти людей в Мо­скву, когда у них проходит свой «Бессмертный полк». На том собрании, насколько я понял, назывались конкретные цифры участников ак­ции. Эти цифры потом отправляли кураторам, чтобы те обеспечили явку. И в тот же год на сайте госзакупок мы нашли интересный пункт о проплаченных десяти тысячах конструкций — флагштоках. Речь шла, как я понимаю, о транспарантах для «Бессмертного полка».

— Кстати, в 2015 году полмиллиона участников в Москве и собралось?

— По факту — да. Вот тогда мы осознали, что создается масштабная, формально «об­щественная» организация, из которой многие хотят извлечь выгоду — карьерную или финан­совую. Эта история расколола движение. В тот момент мы были готовы распустить нашу организацию. Но многие наши координаторы стали отговаривать нас, некоторые советова­ли идти в суд.

— Надо было идти в суд и биться за свои права?

— Во-первых, существует юридическая коллизия — у той стороны были все права на создание другой организации. Во-вторых, по­ганая история — выяснять отношения в суде по теме «Бессмертного полка».

— Вы больше не ходите на акцию «Бессмертный полк»?

— Нет. Не потому что против. Просто по­нял, не важно, что ты несешь в руке. Важно, что в твоей голове в этот момент. Я проведу 9 мая дома. Но буду работать, на сайте в нашем пресс-центре.

— И все-таки чувствуется, что вы оби­жены?

— Мне не обидно и не досадно. От чинов­ников ничего другого ждать не приходится. В первый год существования «полка» нас пред­упреждали, что рано или поздно придут люди и сделают из истории «погремушку».

Для меня 9 мая — не предмет бахваль­ства, а нынешняя бравада, бутафория, дети в форме и вовсе для меня оскорбительно и по­верхностно. И если бы люди больше говорили о смысле того времени, а не интересовались количеством участников в колонне, тогда сло­жилась бы другая картина. Один мой товарищ в Томске хорошо сказал: «Серега, история «Бессмертного полка» — это про любовь. Она останется. А пену смоет». И когда я вспоми­наю его слова, я думаю, что все было не на­прасно.

Ирина БОБРОВА.