Газета "Кишиневские новости"

Почему брунейский монарх «тянул» с провозглашением независимости

После того как осенью прошлого года скончался король Таилан­да, «серебряный» (после Елиза­веты II) рекорд по продолжи­тельности пребывания на троне перешел к султану Брунея Хас­саналу Болкиаху. Он же счита­ется самым богатым монархом в мире. Крошечное государство, которым он правит, нелегко от­ыскать на карте мира, но зато брунейцы могут похвастаться одним из самых высоких на све­те уровней жизни.

■ ■ ■

В октябре 2017 года 71-летний султан Хассанал Болкиах отметил полувековой юби­лей своего нахождения на троне Брунея — страны очень небольшой (площадь ее состав­ляет всего-навсего 5,8 тыс. кв. км). Население тоже весьма невелико: около 400 тыс. человек. Но в других рейтингах маленький султанат, располагающий огромными запасами нефти и газа, занимает первые места — в том числе по своему богатству. С 1999 по 2008 гг. ВВП вырос здесь на 56%. По данным МВФ, султа­нат является пятой в мире экономикой по ВВП на душу населения. Образование здесь бес­платное, как и медицинское обслуживание, — и это только часть социальных достижений, которыми пользуются брунейцы.

КСТАТИ: Хассанал Болкиах родился 15 июля 1946 года. Окончил институт «Виктория» в Куала-Лумпуре (Ма­лайзия) и Королевскую военную академию в Сандхёрсте (Велико­британия). С 1964 года — наследный принц, султаном провозглашен 5 октября 1967 года. С 1984 года — премьер-министр, министр фи­нансов и министр обороны Брунея.

Считается самым богатым монархом в мире — в 2010 году его личное состояние оценивалось в $20 млрд. Построенный в 1984 году для султана дворец Нурул Иман име­ет площадь 200 000 кв. м, насчитывает 1788 комнат, 257 ванных, парадный зал на 5000 человек, мечеть вместимостью 1500 человек, гараж на 110 машин.

Правящий последние пятьдесят лет Бру­неем Хассанал Болкиах оказался у власти в силу принадлежности к правящей династии — полвека назад его отец, султан Омар Али, отрекся в его пользу от престола. И тут возни­кает вопрос: в чем состоит заслуга монарха, если он царствует в небольшом государстве с очень большими запасами углеводородов? Ведь сделать его процветающим гораздо про­ще, чем страну большого размера с малыми запасами полезных ископаемых.

— Нынешнего султана и прежнего монар­ха трудно разделять, потому что на первых эта­пах султан фактически правил вместе с отцом, который выступал в роли монарха-наставника — есть такое исторически сложившееся поня­тие в Юго-Восточной Азии, когда отец уходил за кулисы, но продолжал наставлять своего наследника на путь истинный, пока он не при­обретал соответствующий опыт и не становил­ся полноценным монархом, — рассказывает автор ряда книг, посвященных мировым лидерам, в том числе биографии султана Хассанала Болкиаха «Справедливо и бла­городно», Сергей ПЛЕХАНОВ, лично встре­чавшийся с брунейским монархом. — Такой случай был и в Брунее. Кстати, поскольку султан Омар Али был большим другом синга­пурского лидера Ли Куан Ю, в Сингапуре эту модель тоже позаимствовали. Когда Ли Куан Ю ушел из власти, своего сына сделал пре­мьером, а себе оставил должность министра-наставника. Омар Али был очень интересной и влиятельной в региональном контексте фи­гурой — не случайно другая такая интересная и влиятельная личность, как Ли Куан Ю, вос­принимал его как своего рода гуру.

Так вот, главная заслуга тандема Хас­санал Болкиах — Омар Али — это не то, что страна стала богатой благодаря нефти. Не­фтяное богатство было обеспечено тем, что нефтяные месторождения здесь открыли и разработали англичане. Заслуга же монар­хов состоит в самом сохранении Брунея как независимого государства. Дело в том, что на султанат было очень сильное влияние — и со стороны метрополии, Британии, и со стороны Малайской Федерации в начале 1960-х, чтобы принудить вступить в новообразованное госу­дарство Малайзию, которое состояло из соб­ственно Малайской Федерации и двух британ­ских колоний на Северном Борнео (Саравак и Сабах). А между ними был зажат крохотный Бруней, и шансов в этой ситуации устоять у него было немного.

В это время британцы аналогичные про­екты продвигали в нескольких местах. Они об­стоятельно обсуждали перспективу ухода из колоний и занялись формированием трех фе­дераций. Это Федерация султанатов Южной Аравии (на территории нынешнего Йемена), Объединенные Арабские Эмираты (туда по­мимо семи нынешних эмиратов должны были войти Катар и Бахрейн) и создание Малайзии. Ли Куан Ю в своих мемуарах писал, что сул­тан Брунея проявил большую прозорливость и мудрость, устояв перед этим давлением (к слову, Сингапур вышел из состава Малайзии через пару лет после вхождения туда, причем вышел со скандалом, с криком).

То есть у Брунея, «облепленного» терри­торией Малайзии, шансов состояться как от­дельное государство было очень мало. Если бы его тогда съели, то никто бы не вспоминал, что был такой Бруней, и все его богатства до­стались бы Малайзии. Естественно, на благо­состоянии брунейцев это сказалось бы…

■ ■ ■

Как независимое государство Бруней су­ществует не так давно — всего 33 года: про­текторат Великобритании официально был отменен лишь 1 января 1984 года. От «влады­чицы морей» этот султанат откололся едва ли не позже всех иных частей некогда огромной Британской империи.

— Это была очень многоходовая комби­нация султана Омара Али и его сына: оттяги­вание как можно дольше объявления незави­симости, — поясняет Сергей Плеханов. — Тут мы видим один из редких случаев в истории, когда протекторат заставил государство-протектор (в данном случае Великобританию) служить своим интересам. То есть Британию использовали как зонтик политический, воен­ный и т.д., который не позволил соседям «со­жрать» Бруней. И затяжка с провозглашением независимости была вызвана тем, что стране нужно было подготовить кадры — военные, управленческие, дипломатические. Если бы Бруней вышел из британской орбиты еще в 1963 году, то он, конечно, не был бы готов и его «проглотили» бы соседи…

Тем не менее родство с соседней Малай­зией брунейцы чувствуют. Не случайно султан Хассанал Болкиах свою концепцию назвал «исламской малайской монархией».

«Брунейцы всегда подчеркивают, что являются частью малайской цивилизации, — подтверждает Сергей Плеханов. — Но при этом ощущают себя отдельной нацией. Концепция «исламской малайской монар­хии» имеет скрытый подтекст: «Мы — одна-единственная полноценная исламская ма­лайская монархия, потому что те девять султанатов, которые входят в Малайзию, — скорее декоративные государственные об­разования, не имеющие реальной власти». К тому же в Брунее не просто монархия — аб­солютная монархия. Хассанал Болкиах часто встречается с малайзийскими монархами, но ощущает себя на порядок выше.

А концепция «исламской малайской мо­нархии» очень напоминает то, что было когда-то сформулировано у нас графом Уваровым (православие, самодержавие, народность). Практически это полный аналог: религия, аб­солютная монархия и национализм. На этих трех китах и стоит. Почему важно подчеркива­ние слова «малайская»? Потому что в Брунее живут не только малайцы — там очень много китайцев и представителей других народов. Малайский язык является государственным. Ислам в Брунее мощно внедрялся еще со вре­мен предыдущего султана, и как только англи­чане ушли, в стране были проведены значи­тельные изменения в образе жизни. Строгий ислам (не фундаментализм!) тоже восприни­мается как условие выживания в окружающем мире. И самодержавие там самое настоящее. Все четко исходит от одного человека».

■ ■ ■

Несколько лет назад в Брунее были при­няты довольно жесткие шариатские законы, вызвавшие волну критики на Западе и даже бойкот принадлежащих брунейцам отелей. В частности, речь шла о побивании камнями геев, отрубании рук ворам. А с другой сторо­ны, критика строилась на утверждениях, что на фоне таких строгих законов сам султан ве­дет роскошный образ жизни, имеет немалый штат наложниц.

«При всей жесткости практикуемого в Брунее ислама он беспощаден ко всякого рода экстремизму и терроризму, — уверяет Сергей Плеханов. — В этой стране последо­вательно отсекают экстремистские и нетра­диционные течения.

Что касается наложниц, то когда-то, ког­да нынешний султан был молодым, а кровь играла, у него, вероятно, были наложницы. Но сейчас он, наоборот, с годами становит­ся все более сдержанным человеком. У него было три жены, но потом он развелся со вто­рой, а затем и с третьей. Так что теперь у него только одна — первая — жена. И разговоры насчет гарема совершенно не актуальны. Нынешняя исламизация, проводимая султа­ном, — отражение в том числе его возрастных изменений. Насколько известно, никого там пока не побили камнями. В стране существует определенная неявная оппозиция. Там гене­ральный прокурор — дама — говорит, что надо все это обстоятельно объяснять гражданам, в том числе неисламского происхождения, что значит эта исламизация. Между прочим, на брунейских китайцев эта исламизация не распространяется. Их девочки спокойно рас­хаживают в шортиках, никаких хиджабов но­сить их никто не принуждает. Это не Саудов­ская Аравия. Одежда в Брунее очень пестрая, а дамы присутствуют на всех мероприятиях, вокруг султана всегда целый цветник — жена, сестры, невестки…»

Коль речь зашла о монаршей родне, нельзя не упомянуть младшего брата султана — 63-летнего принца Джеффри. Он не только прославился своим бурным и экстравагант­ным образом жизни. В конце 1990-х принца обвинили в присвоении суммы в размере $14,8 млрд. Хотя Джеффри отрицал обвине­ния, ему все же пришлось передать свои лич­ные активы правительству в обмен на избежа­ние уголовного преследования и разрешение на владение личной резиденцией в Брунее.

— Да, он много грешил, — говорит Сер­гей Плеханов. — Но сейчас принц Джеффри тоже остепенился, сидит тихо, живет в Брунее (одно время ему был запрещен въезд в стра­ну, но султан его простил, правда, у принца было изъято многое из его имущества). В свое время он нанес немалый ущерб. Вот этот па­рень действительно был гуляка, настоящий плейбой, у него было много романов…

Хотя султан Хассанал Болкиах — человек немолодой (ему уже за 70), возраст не мешает ему при визитах за рубеж пилотировать соб­ственный «Боинг».

— И не только во время зарубежных поез­док, — рассказывает наш эксперт. — Он каж­дую неделю выделывает пируэты на «Боинге» в небе Брунея — тренируется, чтобы не поте­рять сноровку. Летает на вертолете, сам сидя за штурвалом. Никогда не садится с водите­лем — всегда сам за рулем автомобиля…

Говоря о небольшом Брунее, можно при­бегнуть к формуле «размер не имеет значе­ния»: страна ведет активную внешнюю поли­тику, прежде всего на региональном уровне.

«Брунейское богатство конвертируется в политическое влияние, — утверждает Сер­гей Плеханов. — Страна активно участвует в региональных организациях (АСЕАН, АТЭС, Восточноазиатское партнерство, планиро­вавшееся Транстихоокеанское партнерство). Бруней очень активно налаживает отношения с Китаем — а в свое время КНР как коммуни­стическая страна, поддерживавшая повстан­ческие организации, была «табу» в султанате. Теперь брунейцы настроены очень прагма­тично — за последние годы султан неодно­кратно встречался с руководителями Китая. У монарха прекрасные отношения с Япони­ей. И вообще он проводит по-настоящему многовекторную политику. Он не замкнут на какой-то одной внешнеполитической линии. Несколько раз султан Хассанал Болкиах при­езжал в Россию. У него прекрасные отноше­ния с Путиным, он его очень уважает, чувству­ет родство душ: один летает с журавлями на дельтаплане, другой — на «Боинге».

Андрей ЯШЛАВСКИЙ.