Газета "Кишиневские новости"

Как живет страна, где прощают кредиты и сажают в тюрьму за измены

Оман считается самой светской страной Персидскогозалива. Здесь в отличие от соседних, бо­лее консервативных монархий женщины могут претендовать на любую работу — они трудятся во­дителями такси, полицейскими. Здесь дама имеет право подать на развод, причем причиной для расторжения брака может стать не только измена мужа, но и несхо­жесть характеров. Здесь каждому гражданину по достижении им со­вершеннолетия выдают участок земли под строительство дома, а на главный в стране праздник султан объявляет кредитную амнистию. Здесь нет бездомных. Нет на­логов для физических лиц. Еще пятьдесят лет назад Оман был крайне закрытой страной, где не было ни больниц, ни школ, ни до­рог, ни радио. Под запретом были даже сапоги и солнечные очки. После прихода к власти султана Ка­буса Оман, как говорят местные, проснулся. И продолжает бодрство­вать до сих пор.

Салала — второй по величине город Омана. Когда по всей стране, да и в других государствах Персидского залива дневная температура достигает +45 и чуть ли не пла­вится асфальт, в Салале и окрестностях ком­фортные +23, а небо затянуто облаками.

Город просыпается рано. Уже в семь утра улицы окрашиваются в белый цвет: на работу спешат госслужащие в белых дишдашах. На­крахмаленные белоснежные рубахи до пят вкупе с посохом и платком, который повязы­вается на манер тюрбана, — официальная одежда в Омане. Рабочий день начинается в 7.30 и столь же рано заканчивается — в 14.30. График подогнали с тем условием, чтобы са­мые знойные часы люди могли провести дома с семьей.

Чтобы собрать пазл утренней Салалы, добавьте немного черного — это женщины в черных абайях спешат на рынок или на ра­боту. Черные одеяния, как мне объяснили, не совсем традиционная одежда оманских жен­щин. Это скорее влияние моды других, более консервативных стран Персидского залива.

Как и «завешенное» никабом лицо.

— Оманские женщины — единственные из стран Залива традиционно не закрывали лицо. Да, некоторые дамы носили (да и сейчас носят) маск (бурку), но как чисто практический элемент одежды, защищающий лицо от паля­щего солнца, — объясняет русскоязычный гид в Омане Валентина Загвоздина.

В отличие от других стран Аравии реше­ние, носить никаб или нет, в султанате прини­мает сама девушка. У «соседей» этот выбор за нее делает муж или отец.

Женщины спокойно прогуливаются по улице без мужчин, что, например, в соседней Саудовской Аравии даже сложно себе пред­ставить. Оман вообще страна, где предста­вительницы слабого пола имеют одинаковые права с мужчинами. Здесь, например, 47% женщин работают. Исключительно мужских специальностей почти не осталось. Визу в аэ­ропорту мне проставляла оманка. При выходе из зала прилетов две девушки-полицейские спросили, не нужна ли помощь. Говорят, местных дам можно увидеть даже за баран­кой такси.

Оман — первая страна Ближнего Восто­ка, позволившая женщинам занимать долж­ности во власти. Сейчас четыре оманских министерства возглавляют дамы — высшего образования, среднего (здесь это два разных ведомства), ремесел, а также туризма.

— Женщина в семье пользуется очень большим уважением. Слово матери — закон, не подлежащий обсуждению, — объясняет Загвоздина.

Профессиональной реализованностью свободы оманок не ограничиваются. В султа­нате, например, женщина имеет полное право подать на развод.

— Причины могут быть различные: из­мены мужа, побои, алкоголь. И даже несо­ответствие характеров. Да, и такое есть, что в соседних монархиях невозможно. Надо сказать, что суд до последнего старается со­хранить семью. В случае вины мужа он обязан помогать супруге материально вплоть до того момента, когда она снова выйдет замуж, — рассказывает гид.

Выходят замуж сейчас девушки достаточ­но поздно для мусульманского мира. Обычно в 23–24 года. Все стараются получить высшее образование.

Мужчины и вовсе не спешат жениться. Например, нашему водителю 31 год — а он до сих пор холостой. «Успею еще…» — машет рукой парень.

На самом деле по местным обычаям муж­чина, собирающийся создать семью, должен обладать состоянием. Минимум за невесту придется отдать 5 тысяч риалов — это больше двенадцати тысяч долларов. А такие деньги есть не у каждого.

Свадьба с иностранкой — удел мужчин за сорок

Международные браки в Омане запре­щены. «Наш султан очень мудро поступил, когда принял этот закон, — улыбается мой гид из местных. — Иначе все выбирали бы себе светлокожих жен за границей, а наши бы страдали».

Впрочем, есть исключения. В случае если мужчине за сорок или же он не смог найти себе жену в Омане (к примеру, у него есть ин­валидность), он может попытаться построить семейное счастье с иностранкой.

Так сделал отец моего сопровождающего Мухаммеда.

— Отцу было 63 года, когда он во второй раз решил жениться. Мать не возражала, она даже сама дала ему разрешение на второй брак. Жену отец взял из Йемена, но она так и не подарила ему детей. Тогда он посватался к другой женщине.

Теперь у Мухаммеда, которому 50 лет, есть братья и сестры младше его собствен­ных детей.

Кстати, разрешение на международный брак можно оформить только в столице.

У самого Мухаммеда было две жены. По Корану разрешается иметь четыре. Но в султанате даже две супруги — скорее ис­ключение. «Из десяти мужчин вторая жена есть у троих». Причина чисто материальная. Все блага муж должен делить между женами поровну: купил одной машину — купи второй такую же. А Оман все же не самая богатая из арабских держав.

Кстати, сейчас студенты в Омане, имею­щие высокий балл в школе, могут претендо­вать на бесплатное обучение почти в любом институте мира. Единственное требование — после возвращения нужно отработать не­сколько лет по специальности на родине.

Бесплатное жилье и кассы взаимопомощи

Салала утопает в зелени. Прямо в черте города раскинулись плантации банановых и кокосовых пальм. Из-за уникального климата в этом оазисе растут манго и папайя, говорят, даже прихотливая к влажности клубника урож­дается.

Прямо около оград плантаций выросли мини-рынки. За прилавками стоят сами оман­цы или наемные рабочие из Индии или Бан­гладеш. Они, кстати, по большей части и зани­маются в этом регионе сельским хозяйством. Хотя если сам оманец решит стать фермером, государство выдаст ему землю, беспроцент­ный кредит и сырье, а также бесплатно обучит работе на земле.

«В Омане нет безработицы, нет бездо­мных, нет нищих…» — пока мы едем по из­вилистому горному серпантину, зачитываю моему гиду фразу с одного из форумов.

Мухаммед улыбается. Объясняет, что, например, с трудоустройством здесь не все так безоблачно. «Почти всю низкооплачивае­мую работу выполняют приезжие. Оманцы за 300–400 риалов работать не хотят».

Султанату вообще в ближайшее время, если верить моему сопровождающему, может грозить миграционный кризис. Всего в Ома­не проживают 4,3 миллиона человек, из них 2,5 — оманцы, остальные — мигранты. Чтобы избежать проблем, султан выпустил указ, со­гласно которому на любом предприятии обя­зательно должны трудиться как минимум 50% оманцев.

Впрочем, стоило нам заехать на рыбный рынок в городке Мирбат, как утверждение об оманцах — исключительно белых воротничках — было опровергнуто. За прилавками сплошь местные. Подходим к чистильщику рыбы. С рук свисают внутренности только что опорожнен­ного брюха морского окуня, во все стороны ис­крами разлетается чешуя. Наверное, не стоит говорить, что работа эта грязная и не самая престижная. Но чистильщик рыбы — оманец

В султанате функционирует биржа труда. Вообще, системы отношений с безработны­ми гражданами в России и Омане очень схо­жи. За исключением пособия по безработице — оно здесь составляет порядка 25 тысяч в переводе на рубли. Что, впрочем, немного, учитывая, что минимальная зарплата для граждан здесь 350 риалов (порядка 57 тысяч рублей). Причем налоги с нее не платятся. А пенсии у бывших госслужащих даже выше, чем зарплаты.

Попрошайки в султанате тоже есть, хотя за пять дней пребывания в стране я не по­встречала ни одного. Говорят, за это грозит тюремное заключение. «Да и для семьи, рода такие опустившиеся люди — позор».

Чтобы «опуститься» в материальном пла­не в Омане, нужно приложить усилия. Здесь до сих пор сохранилась своеобразная внутри­родовая касса взаимопомощи.

— Ежемесячно каждый мужчина отдает старейшине рода небольшую сумму — при­мерно 10 риалов. Потом собранные со всех деньги шейх распределяет между нуждаю­щимися, — говорит Мухаммед.

Причем такая схема сохранилась не толь­ко у бедуинов. Например, Валентина, хотя и не относится к местным, также участвует в так называемом домашнем исламском банке.

— Шейхом у нас выступает мама моего спонсора (компания Валентины открыта на имя оманца. — Авт.). Мы сдаем маме по 50 риалов. Раз в месяц кто-то из нас получает полную сумму из этого банка — графики вы­плат составлены заранее, — объясняет гид.

А вот бездомных (из числа оманцев) в султанате и правда нет. Землю под строи­тельство первого дома выдают любому граж­данину по достижении 18 лет. Касается это как мужчин, так и женщин.

— Площадь стандартного участка — 400 квадратных метров. Землю выдают в штате, где вы прописаны. Правда, участок нужно ждать несколько лет. В момент получения гражданин выплачивает единовременный на­лог — примерно 400–600 риалов.

Жилье придется возводить на собствен­ные сбережения. Можно взять кредит. Причем ставка по нему будет фиксированная — не больше 6% годовых. Это закреплено на зако­нодательном уровне.

Если доход семьи меньше тысячи долла­ров, выдадут и бесплатную квартиру. Конечно, небольшую и не в самом элитном месте.

— Это так называемое социальное жилье, которое выдается остро нуждающимся — обычно вдовам, инвалидам, бедуинам. Строят такие дома на удалении от города, они могут находиться в горах или в пустыне, — объяс­няет гид.

В домах же оманцев — представителей среднего класса (по крайней мере в Салале) обычно 6–7 комнат и несколько ванных.

Еще один пример благодеяний султана — так называемая кредитная амнистия. Раз в год в преддверии Национального дня, который отмечается 18 ноября, гражданам прощают кредиты. Правда, как объяснил Мухаммед, в последние годы из-за падения цены на нефть, амнистия не проводилась.

— Но после возвращения султана из Гер­мании весной прошлого года он выплатил три зарплаты всем работникам государственно­го сектора. Это был бонус в ознаменование успешного завершения его лечения, — рас­сказывает гид.

Анастасия ГНЕДИНСКАЯ, Салала — Москва.