Газета "Кишиневские новости"

Что происходит в экономике Поднебесной?

Великая стена — не для экономи­ки. Китай — давно фабрика мира, а это значит, что и экономические катаклизмы мира не обходят его стороной. Сокращение валютных резервов, падение объемов экс­порта и импорта, угроза дефляции — все это сегодняшние будни китай­ской экономики. Какова глубина проблем, перед которыми стоит китайская экономика, и как Пекин их решает? И не ждет ли Поднебес­ную, а вслед за ней и весь остальной мир экономическая катастрофа, по сравнению с которой кризис 2008 года покажется цветочками?

Китай для многих отечественных эконо­мистов и политиков — это наше очередное всё. Чего здесь больше — привычной веры в чудеса или в конспирологию, фактического поклонения какой-то могущественной внеш­ней силе, которая или спит и видит, как бы нам насолить, или, наоборот, терпеливо ждет, ког­да же мы обопремся на нее, чтобы решить все проблемы, — не знаю. Но так или иначе наша вера в то, что «вот приедет барин, барин нас рассудит», неистребима.

В последнее время только ленивый не писал или не говорил о «повороте на Восток». Здесь есть всё. И конъюнктура — а куда еще поворачиваться, если с Запада торчат санк­ции? И стратегия — например, превращения России в великую транспортную державу, в конце концов коммерционализирующую свое транзитное географическое положение между производящей Азией и потребляющей Европой. И вера в Китай. Который, во-первых, превратится в новый центр силы — экономи­ческой, политической и военной; во-вторых, в союзе именно с ним Россия сможет выбрать­ся из нынешнего статуса полуизгоя и стать составной частью ядра центра нового миро­порядка.

Сергей Глазьев, академик РАН и советник российского президента, например, именно так и считает. Он уверен, что Китай строит эко­номику совсем не так, как это делают «обан­кротившиеся» англосаксонские либералы. Что Китай реализует как раз ту экономическую по­литику, о которой российская Академия наук, по его словам, «кричала» все 1990-е, но так и не докричалась до Кремля.

Оставляю в стороне конъюнктуру россий­ского поворота на Восток и соответствующие стратегические соображения. Сосредоточусь на происходящем за Великой стеной. На­сколько верны привычные постулаты о том, что там экономика развивается в иной пара­дигме по сравнению с политикой, которую проводят ФРС США и ЕЦБ?

Конечно, Китай огромен и многолик. Ко­нечно, в его экономике можно найти самые разнообразные тренды. Среди них немало позитивных — обращает на себя внимание последовательное продвижение юаня к ста­тусу международной валюты. Но не стоит про­ходить мимо тех тенденций, которые не могут не вселять тревогу.

Симптомы нездоровья

Рост экономики Китая в 2015 году со­ставит, по прогнозам, 7%. Это самый низкий показатель за последние 20 лет, признает информационное агентство Синьхуа. Тем не менее Китай остается страной с наиболее высокими темпами роста в мире, отвечает агентство Bloomberg. Эти факты достаточно широко известны.

Менее известно, что, по апрельскому прогнозу МВФ, в 2016 году Индия может обойти Китай по темпам экономического ро­ста. Или то, что в Китае произошло первое банкротство госкомпании. Компания Baoding Tianwei, дочернее подразделение Сhina South Industries Group, сообщила о дефолте и неспо­собности погасить в срок собственные обли­гации на сумму $13,8 млн. Об этом сообщает Bloomberg.

Причиной задолженности стало паде­ние прибыли компании, которая является поставщиком и производителем различного рода электроэнергетического оборудования и была тесным образом связана с госзакупка­ми. Bloomberg отмечает, что девелопер Kaisa Group также объявил о дефолте по долларо­вым займам.

Для справки: корпоративный долг китай­ских компаний является самым большим в мире ($14,2 трлн на конец 2013 года) — боль­ше, чем в США ($13 трлн), в России — ($0,5 трлн). Как утверждает Bloomberg, аналогичная ситуация сложилась и в Южной Корее перед началом азиатского финансового кризиса в 1997 году. Китай принимает меры по рас­ширению возможностей рефинансировать кредиты госкомпаний, однако пока это проис­ходит точечно и в основном касается кредитов сельскохозяйственным предприятиям.

Деловая активность в перерабатывающей промышленности Китая достигла минималь­ных значений за последний год. В апреле «ин­декс оптимизма» составил 49,2 пункта. Индекс составляется структурами гонконгского банка HSBC и Markеt Economics. Напомню, значение данного индекса ниже 50 пунктов указывает на сокращение производственной активности по сравнению с предыдущим месяцем, тогда как показатель выше 50 пунктов говорит о ро­сте. В марте индекс составлял 49,6 пункта, а еще в феврале имел положительное значение — 50,7. Таким образом, индекс отмечает рост негатива в экономике Китая.

Китай на пороге дефляции. Из-за крайне избыточных мощностей цены производителей падают уже нескольких лет. В апреле они сни­зились на 4,6% по сравнению с апрелем 2014 года. Это означает, что компании получат поч­ти на 5% меньше, которые они продавали год назад.

Развилка

Факт в том, что в течение последних шести месяцев китайский Центральный банк трижды снижал процентные ставки и дважды понижал норму обязательных резервов. 10 мая китай­ские власти предприняли очередную попытку стимулирования экономики. На этот раз На­родный банк Китая (НБК) понизил базовую процентную ставку на 25 базисных пунктов, до 5,1%. Что это, как не приближение к «коли­чественному смягчению» по-китайски?

Глазьев и его единомышленники видят в такой политике поддержку реального секто­ра, то, что явно недостаточно активно разво­рачивается в России. Западные экономисты видят здесь недостаточно последовательное следование своим рецептам.

Начнем с нейтральных оценок. «Мы по­лагаем, что в Китае снова принимаются меры широкомасштабного стимулирования эконо­мики, сравнимые с пакетом мер на сумму 4 трлн юаней, принятым в 2008 году. Мы также считаем, что агрессивное смягчение денежно- кредитной политики будет ключевой частью этих мер симулирования», — отметил эконо­мист Mizuho Securities Шень Цзянгуан. Пекин в конце 2008 года принял пакет стимулирую­щих мер, который помог вывести экономику из глубокой рецессии. Вместе с тем эти меры оставили за собой ряд проблем: ненужные ин­вестиционные проекты, избыток мощностей и большое увеличение государственного дол­га. Экономике Китая снова нужна поддержка, начинается второй раунд кредитной накачки. «Мы считаем, что очередная порция стимули­рования в рамках политики государственной поддержки, о которой было объявлено в по­следние дни, является планом увеличения объемов кредитования банков за счет госу­дарственных капиталовложений и вливаний ликвидности», — утверждают экономисты UBS.

В Китае стимулируют реальный сектор на то, что на самом деле кредитуются банки. А что с деньгами происходит потом? В Китае уже слишком много избыточных мощностей и экономически нецелесообразных проектов. Китайские компании не желают брать креди­ты (независимо от того, насколько низкая ставка), чтобы увеличивать выпуск товаров, которые не покупают — цены не растут. День­ги уходят на фондовый рынок. Так что с под­держкой реального сектора не все гладко. А с финансовым пузырем — наоборот.

Угроза дефляции позволяет сравнить проблемы китайской и японской экономик. Такому сравнению посвящены публикации в гонконгских СМИ. Они активно цитируют ста­тью, опубликованную агентством Bloomberg: «China’s Baby Steps Toward Economic Disaster». Эта статья — фактически подсказка, адресо­ванная Чжоу Сяочуаню, главе Народного бан­ка Китая.

В статье, которая предлагает извлекать уроки из чужих ошибок, излагается то, как на вызовы дефляции реагировал глава Бан­ка Японии Масару Хаями. Bloomberg пишет: во-первых, Хаями должен был быть более на­стойчивым в монетарном стимулировании. Хотя Хаями вошел в историю именно как «отец количественного смягчения», пионером кото­рого он стал в 2001 году, но его первые шаги в этом направлении были слишком робкими. Вторая вещь, которую не сделал Хаями, но необходимо сделать Чжоу, — избавиться от плохих долгов и активов в балансах банков и региональных правительств. Целое десятиле­тие Токио замалчивал размеры плохих долгов, в результате Япония пострадала еще серьез­ней при публикации данных, начиная с 2000-х годов. Если бы публикация и решение про­блемы плохих долгов произошло при Хаями, японская экономика восстановилась бы го­раздо раньше. Вместо этого проблема плохих долгов продолжила «кровоточить», жернова падающих цен делали свое дело, дестимули­руя рост, а банки Японии отказывались рас­ширять кредитование. Третья ошибка Хаями заключалась в его нерешительном использо­вании собственного положения. Он был прав, настаивая на том, что дефляция не столько зависит от поддержки курса йены, сколько от слабости правительства. Однако Чжоу может избежать того политического паралича, кото­рый был в то время в Токио.

Но, как пишет Уильям Песек, автор ста­тьи, опубликованной Bloomberg, «Чжоу мог бы снижать ставки быстрее, Народный банк Китая мог бы начать решать проблему плохих долгов банков и муниципалитетов, а Чжоу мог бы ис­пользовать свое международное влияние, чтобы подтолкнуть команду Си Цзиньпина к интернационализации финансовой системы страны и усилить конкуренцию в экономике».

Обобщим изложенную позицию: пробле­мы китайской экономики можно было бы сгла­дить, если бы Народный банк Китая не «тор­мозил», проводя мягкую кредитно-денежную политику.

Китайский взрыв

Есть принципиально иные оценки. Анали­тики российской компании «Вектор Секьюри­тиз» давно бьют тревогу. Они предупреждают: сегодня в Китае надулся кредитный мыльный пузырь, «ежемесячно банки выдают кредитов более чем на $200 млрд (в пересчете по курсу к юаню). Это уже запредельный уровень кре­дитования, поскольку такими темпами в год будет выдаваться более чем $2,4 трлн, при том что ВВП Китая равен 10 трлн. Любой кре­дит с другой стороны это долг, и когда растет кредитование, то растут и долги. Рост долга, равный темпу, превышающему 24% от ВВП в год, вечно сохраняться не может, потому что рано или поздно наступит предел, при кото­ром население будет уже закредитовано. Мы сомневаемся в том, что Китай сможет сохра­нять темп выдачи кредитов на уровне выше 200 млрд в месяц длительное время, поэтому спад кредитования неизбежен и, скорее все­го, уже в этом году».

Если этот прогноз верен, мир нахо­дится перед экономической катастрофой, которая оставит далеко позади себя кри­зис 2008–2009 годов. В компании «Вектор Секьюритиз» не скупятся на краски. Когда в Китае случится кредитный шок, важно, что будут делать китайские банки, ведь это у них начнут трещать балансы из-за роста плохих долгов, это у них возникнет дефицит ликвидности внутри Китая, так же как возник дефицит ликвидности у американских бан­ков в 2008 году. Тогда, в 2008 году, власти США запустили программу по выкупу плохих долгов для поддержки банковской системы и спасения их балансов. Китай, естественно, также будет спасать свою экономику, но во­прос в том, насколько быстро и действенно он среагирует.

«Идеальной реакции властей, — практи­чески напоминают в «Вектор Секьюритиз», — скорее всего, не будет, потому что идеала не бывает, и коммерческие банки будут искать самостоятельные пути для своего спасе­ния. У китайской финансовой системы есть огромные иностранные активы, что они будут делать с ними, когда им понадобится закры­вать дыры в своем балансе внутри Китая, не устроят ли они сезон распродаж иностран­ных активов?»

Что будет с мировой финансовой систе­мой, если китайские финансовые институты продадут несколько сот миллиардов долларов и прочих валют? Что будет в мировой финан­совой системе, если китайцы устроят репа­триацию капитала, высвобождая огромные объемы валютной ликвидности, продавая ее? Дальше следующий вопрос: сможет ли миро­вая экономика переварить высвободившие­ся деньги Китая? И очевидный ответ: скорее всего, нет. Поэтому все это вызовет огромную финансовую бурю.

В буревестниках, таким образом, недо­статка нет. Но грянет ли буря — вопрос пока открытый. Китайские власти точно действуют с открытыми глазами и видят нарастающие риски.

Если же вернуться в Россию, то стоит вспомнить библейское правило: «Не сотвори себе кумира!» Оно применимо и к Китаю.

Николай ВАРДУЛЬ, главный редактор «Финансовой газеты».