Газета "Кишиневские новости"

«И я там был, мед-пиво пил…» — не зря этимисловамизаканчиваются все русские сказки. На царских, императорских и правительственных приемах только в XX веке в Кремле съедено десятки тонн блюд, выпи­то сотни тонн спиртного. А уж сколько высоких гостей сколько сказали высоких речей (простите за тавтологию)! Но ни один из приемов не мог сравниться с теми, что были даны в Кремле в честь Дня Победы над фа­шистской Германией в 1945 году. Их было два — 24 мая и 25 июня, — и оба были феноменальными. С одной стороны, был задан новый фор­мат застолий. С другой — присутствовавшие не запомнили, ни что они ели, ни что пили и ни даже рядом с кем сидели. Именно из-за этого психологического эффекта до сих пор практически ничего не было известно о деталях приема. Вместе с кремлевскими историками мы попытались воссоздать самую точную картину. Никому не известные меню, фото яств, записки, стенограммы… Впер­вые мы публикуем уникальные документы о том, какими были два кремлев­ских приема в честь Великой Победы.

Война. Время съесть ягненка

Приемы в Кремле давались и в самые тяжелые годы войны. И это не был «пир во время чумы». Это был тонкий ход. Продуман­ная протокольная практика.

— Блестяще организованные, роскош­ные государственные приемы в 1941–1945 годах должны были показать иностранным руководителям и гостям стабильность СССР даже в такое время, — говорит советник директора ФСО, д.и.н., профессор Сергей Девятов. Он досконально изучил все засто­лья «за зубцами». И нашел уникальные до­кументы, о существовании которых прежде не было даже известно.

— Банкеты были по-настоящему изо­бильные, с хорошо придуманным меню и разнообразными алкогольными напитками. На столах были молочные поросята, черная икра, фаршированный судак, расстегайчики. Шампанское предлагалось не только под де­серт: его пили при желании в продолжение всего обеда — от начала до конца. Обяза­тельно была перцовка — водка, настоянная на горьком перце, и «Старка» — водка, купа­жированная португальским портвейном.

Всего в годы войны в Кремле состоялось 22 приема, из них 21 от имени председателя совнаркома Сталина и один от имени «пре­зидента СССР» Михаила Калинина.

Меню дипломатического приема 4 де­кабря 1941 года:

Закуска — лосось, белуга, семга, икра зернистая, икра паюсная и расстегайчи­ки, сельди с гарниром, ветчина, салат оливье, сыры, масло, огурцы кавказские и помидоры.

Первое — супы.

Горячее — дичь, белорыбица, поросе­нок, грибы белые в сметане о-гратен и медальон из дичи пуаврад.

— Одним из самых богатых был прием в честь Черчилля 14 августа 1942 года, — рас­сказывает ведущий научный сотрудник Ин­ститута российской истории РАН Владимир Невежин. — Британский премьер был бук­вально ослеплен блеском серебряной посу­ды и удивительно тонкого фарфора ручной работы. Но главное — ему подали шашлык, сделанный из мяса двухнедельного ягненка. Такой ягненок, по рассказам повара — офи­цера НКВД П.Русишвили, который служил на кремлевской кухне и готовил еду для Стали­на, не должен был пробовать ничего, кроме материнского молока. Ягненка разделыва­ли при медике, чтобы тот убедился в отсут­ствии дефектов внутренних органов. Потом еще тушку какое-то время выдерживали при низкой температуре и наконец готовили по спецрецепту. Черчилль был в полном вос­торге от шашлыка, говорил, что тот букваль­но тает во рту.

Если так накрывали столы в Кремле в то самое время, когда на фронте шли бои, ког­да ход войны еще не был предрешен, когда о победе могли только мечтать, то что было, когда она все-таки настала?!

Прием 24 мая 1945 года. Тамадой был Молотов

Вопрос о приеме встал, как только весь народ отпраздновал День Победы. Уже 10 мая решено было отметить это величайшее событие еще и официально, на государ­ственном уровне.

Заняться приготовлениями поручено было Генеральному штабу и Главному по­литическому управлению. Вскоре была на­значена дата проведения приема — 24 мая, которое выпадало на четверг. Почему имен­но этот день? Во-первых, потому что к этому времени вполне можно было подготовиться. Во-вторых, четверг традиционно считался по протоколу лучшим днем для приемов. Знал ли об этом Сталин? Мы можем только гадать…

— Это кажется немыслимым, но на се­годняшний день мы даже не имеем полного списка приглашенных, — говорит Девятов. — Известно, что позва­ли на прием всех командующих фронтами, а также особо отличившихся во­еначальников в ранге генералов. Плюс выс­шее партийное руководство. По моим под­счетам, всего было человек триста. Кого-то на прием звал лично Сталин. Приглашения печатались только для членов Государствен­ного комитета обороны, но ни одно из них не сохранилось. Остальные проходили просто по спискам, которые тоже… не сохранились. Это какая-то мистика!

Итак, в 20.00 все гости собрались в Геор­гиевском зале Кремля. Ни цветов, ни шаров, ничего, что обычно бывает на праздниках, здесь не было. Но пафос, несомненно, при­сутствовал во всем. Благодаря чему? Сам по себе Георгиевский зал, или, как его еще на­зывают, чертог Георгия Победоносца, с его высоченными потолками, с огромными лю­страми, с великолепным паркетом, состав­ленным из более чем двадцати сортов цвет­ного драгоценного дерева, не мог не внушать трепет. Белый с золотом он представляет со­бой продольную колоннаду из восемнадцати витых колонн с выступами и нишами у стен.

Столов было так много, что местами они стояли почти вплотную друг к другу. Гости расселись на красных креслах, которые по случаю приема принесли со всех залов Боль­шого Кремлевского дворца. Начала приема с волнением ждали великие полководцы (что скажет Сталин? как он оценит их действия в этой войне?) и артисты (предполагался большой праздничный концерт).

— Вообще готовилась большая про­грамма, которая утверждалась множеством руководителей, — рассказывает кремлев­ский историк Сергей Девятов. — Но в итоге весь прием фактически свелся к системе то­стов. Тамадой на приеме был Молотов. Но он остался за скобками. Все внимание к себе приковал Сталин. Он не мог не понимать, что нужны совершено иные формулировки, что старые, довоенные форматы приема не ра­ботают. Началась новая эпоха приемов — в честь не идеи, а людей. По сообщениям ин­формагентств можно было отследить слова Сталина, и главное — его знаменитый тост о русском народе.

Но от пищи духовной — к хлебу насущ­ному. На столе рядом с каждым гостем было меню — это факт. Но ни один из полковод­цев его не сохранил, а срок хранения любого общего меню в Кремле составляет 5 лет, так что все думали, что оно безвозвратно утеря­но.

Более того, когда у военачальников, присутствовавших на приеме, спрашивали про закуску, никто из них не смог ничего вспомнить.

— Сам пафос приема и его политиче­ский контекст затмевали некую бытовую составляющую, — го­ворит Девятов. — Еда, конечно, была, но на ней не делали акцен­та. Были водка, коньяк и вино, но все это выходило за рамки вос­приятия. А воспринималось толь­ко настроение: «Мы победили».

— Это психологический фе­номен, — объясняет психолог На­талья Комарова. — Когда степень внутреннего подъема, ликования велики, то спиртное и еда стано­вятся вообще не важны. На приеме присутствовали люди, которые бы­вали в Кремле много раз — генера­лы, маршалы, — те, кто мог себе по­зволить расслабиться и внимательно посмотреть по сторонам. Но они это­го не сделали. Именно потому, что эмоциональный накал был слишком велик. Люди «выключены» из нормаль­ной жизни. Им можно было дать в руки по куску хлеба и стакану с водкой. Они не заметили бы разницы.

И все же мы нашли не только меню, но даже фото блюд, которые подавались к столу. Публикуется впервые.

Меню приема в Кремле 24 мая 1945 года

Холодные закуски:

икра зернистая, паюсная, расстегайчики, семга, балык белорыбий, сельдь с гарни­ром, ветчина, оливье, поросенок, сыры, огурцы кавказские, помидоры.

Горячее:

грибы белые в сметане, медальоны из дичи пуаврат, суп-крем из кур, консоме, борщок и пирожки-пай, стерлядь в шам­панском, нельма отварная, индейка, цы­плята, рябчики, спаржа, соус муслим и масло.

На десерт шоколадное парфе, кофе, ли­кер, коньяк, пети-фур, жареный миндаль и фрукты.

Прием 25 июня 1945 года. Пировали до самого утра

Второй прием был на следующий день после Парада Победы (а он состоялся на Красной площади 24 июня).

— Весь прием 25 июня был в честь участников парада, — говорит Сергей Девя­тов. — По сути, он был на ранг ниже, чем тот, что состоялся в мае. Но зато на нем побыва­ли больше тысячи людей.

Итак, был назначен час — 17.00. Гости подтягивались в Кремль уже с 16.00. В Геор­гиевском зале были накрыты столы только для большого начальства во главе со Стали­ным. А офицеры и солдаты расположилось в Грановитой палате.

Столы были богатые, яства знатные. И на них были французские вина, американ­ский виски. Откуда? Подарки от союзников. На столовых приборах было изображение серпа и молота. Очевидцы вспоминали, что обслуживали их официанты из лучших московских ресторанов. В белой унифор­ме они выстраивались вдоль стены, держа блюда в одной руке. Можно было подозвать официанта, чтобы тот налил рюмочку, но в основном все предпочитали самообслужи­вание.

Перед каждым гостем лежало меню, на­печатанное на пишущей машинке на специ­альном бланке, где в верхней части оттеснен герб СССР.

Меню приема 25 июня 1945 года

Икра зернистая, паюсная, расстегайчики, балык, сельдь с гарниром, шамая копче­ная, севрюга заливная, ростбиф, ветчи­на, галантин, салат оливье, салат весна, огурцы редис, сыр, масло, тосты, шампи­ньоны, цветная капуста, спаржа, нельма в белом вине, баранина жареная с карто­фелем, индейки и цыплята жареные с са­латом. Десерт клубничный, мороженое, кофе, фрукты, миндаль, ликеры.

Без тостов и здесь не обошлось. И глав­ный, конечно же, принадлежал Сталину. Но это уже был скорее простой, почти домаш­ний тост. Сталин пригубил перцовку, а потом пил красное вино. Но много ли? Не больше бокала. Сталин вообще соблюдал рекомен­дации докторов. Никто из близкого окруже­ния не припомнит, что видел его подшофе. Поговаривали даже, что вместо вина ему на­ливают компот. Как бы то ни было, сам ген­сек любил, чтобы на его глазах люди пили и трапезничали. Так что и на том приеме он не раз призывал наполнить бокалы.

МЕЖДУ ТЕМ КСТАТИ СПРАВКА “МК” ИЗ ДОСЬЕ “МК” ВАЖНО «Не думайте, что я скажу что- нибудь необычайное. У меня са- мый простой, обыкновенный тост. Я бы хотел выпить за здоровье лю- дей, у которых чинов мало и зва- ние незавидное. За людей, которых считают «винтиками» великого государственного ме- ханизма, но без которых все мы — маршалы и командующие фронтами и армиями, говоря грубо, ни черта не стоим. Какой-либо «вин- тик» разладился — и кончено. Я подымаю тост за людей простых, обычных, скромных, за «винтики», которые держат в состоянии активности наш великий государственный механизм во всех отраслях науки, хозяйства и военного дела. Их очень много, имя им ле- гион, потому что это десятки миллионов лю- дей. Это — скромные люди. Никто о них не пишет, звания у них нет, чинов мало, но это — люди, которые держат нас, как основание держит вершину. Я пью за здоровье этих лю- дей, наших уважаемых товарищей». (Тост Сталина на приеме 25 июня 1945 года.)

Гости разошлись только утром 26 июня 1945 года. И это было само по себе удиви­тельно, ведь ни до, ни после никто никогда в Кремле так долго не засиживался. Точнее, никому этого просто не позволяли.

Ева МЕРКАЧЕВА.