Газета "Кишиневские новости"

Расизм времен политкорректности: реальная причина, почему Запад упорнозатыкает уши и отказывается слушать Россию

«Если мы увидим, что выигрывает Германия, мы должны помогать России. Если выигрывать будет Россия, мы должны помогать Гер­мании. Пусть, таким образом, они поубивают друг друга как можно больше», — это высказывание сена­тора и в скором будущем президен­та США Гарри Трумэна появилось в авторитетной американской газете «Нью-Йорк таймс» 24 июня 1941 года — спустя два дня после напа­дения Гитлера на СССР.

В современной Америке не услы­шишь призывов помочь России в ее конфликте с Украиной. Но общий подход Вашингтона к спору двух славянских сестер — особенно его желание поскорее начать постав­ки оружия на Украину — идеально укладывается в рамки «доктрины Трумэна»: чем больше они покро­шат друг друга, тем больше «внеш­неполитических купонов» мы со­стрижем.

Как можно столь цинично обрекать других людей на смерть? Если речь идет о законченных злодеях, то такой вопрос, естественно, теряет смысл. Но Гарри Тру­мэн предстает в многочисленных мемуарах совсем не злодеем. Преемник Рузвельта на посту главы США был безукоризненно чест­ным политиком, скромным и добрым по от­ношению к соотечественникам человеком. Несмотря на все происходящее на наших глазах, я не могу назвать злодеем и нынеш­него лидера США Барака Обаму. Слепцом и глупцом — возможно. Злодеем — никогда.

В чем же тогда секрет американской безжалостности? Может быть, он заключает­ся в словах «по отношению к соотечествен­никам». Может быть, в глазах американцев мы — русские, украинцы и другие обитатели просторов бывшего СССР — это люди «иной породы», чьими жизнями можно пожертво­вать ради «великой цели»?

Расизм на современном Западе, где политкорректность возведена почти в ранг религии, — не безумие ли это? На первый взгляд — да. Но расизм может обретать са­мые разные формы, иные из которых неза­метны даже для их носителя.

Корни проблемы

«В природе нет ничего более эгоцен­тричного, чем выстроенная в боевой по­рядок демократия. Скоро она становится жертвой собственной пропаганды. Она на­чинает придавать своему делу абсолютную ценность, и это искажает ее видение… Ее враг становится воплощением всех зол. Ее собственная сторона — сосредоточением всех достоинств», — автор этих строк, по­сол США в сталинском СССР Джордж Кен­нан, занимает совершенно особое место в истории американской дипломатии.

Сформулированной им в 1946 году «док­триной сдерживания» Советского Союза ру­ководствовались в своей политике все прези­денты США — от Рейгана до Буша-старшего. Но, как следует из приведенной выше цита­ты, слабые места своей страны Кеннан видел не менее ясно, чем слабые места нашей.

В психологии есть такой термин — про­екция. В интересующем нас контексте этот психологический механизм работает при­мерно следующим образом. Допустим, вы принимаете решение обмануть своего близ­кого. Но вам неприятно думать о себе как о бесчестном человеке. Вы гоните от себя эту мысль и начинаете убеждать — сначала себя, а затем и окружающих: это не я обманщик! Это он обманщик! Я лишь стараюсь восста­новить справедливость!

Самый известный и скандальный случай проекции в современной истории бывшего СССР — поведение тогдашнего грузинского лидера Михаила Саакашвили в августе 2008 года. Предательски напав на Южную Осетию и расквартированных там российских миро­творцев, этот тогдашний любимец Запада начал орать как оглашенный: караул! Мы стали жертвой агрессии!

Но «самый известный и скандальный» не означает в данном случае «самый важный и основной». Вся политика Запада по отно­шению к России после 1991 года — это по большому счету одна гигантская проекция. Увидев возможность сорвать геополитиче­ский куш в дележе «советского наследства», Запад не нашел в себе моральных сил откро­венно признать — пусть даже самому себе — меркантилизм своих намерений. Вместе этого он начал проецировать их на Россию.

В 2009 году самый авторитетный журнал Германии «Шпигель» решил раз и навсегда разобраться: действительно ли в ходе меж­дународных переговоров об объединении ФРГ и ГДР Москве были даны твердые обе­щания нерасширения НАТО на Восток?

Вот результаты расследования немец­ких журналистов. Большинство опрошенных ими западных политиков из числа главных участников событий тех дней «не припом­нили такого». Но, ознакомившись с ранее секретными документами из западных ар­хивов, «Шпигель» поддержал российскую позицию. Как написал тогда журнал: «Нет со­мнения, что Запад сделал все что мог, чтобы создать у Советов впечатление: членство в НАТО исключено для стран вроде Польши, Венгрии и Чехословакии».

Вы обратили внимание на изящество формулировки? Словосочетание «сделал все что мог, чтобы создать впечатление» звучит совсем не так грубо и некрасиво, как слово «обмануть». Но даже утонченность лексики не способна замаскировать тот факт, что горбачевскую Москву в 1990 году именно обманули — пообещали одно, а сделали не­что противоположное.

Реальная психологическая коллизия со­временных отношений России и Запада со­стоит вовсе не в том, что западники успешно обманули доверчивого Михаила Сергеевича. Коллизия в том, что американцы и европей­цы сделали совершено ложные выводы и из своего успешного обмана Горбачева, и из последовавшего вскоре за этим распада Советского Союза.

Распад Советского Союза западники ис­толковали так: Россия потеряла статус «ве­ликой нации» и отныне будет вести себя как «малое государство». Уже на закате эпохи Ельцина наша страна стала громко выражать свое категорическое несогласие с подобной постановкой вопроса — вспомните хотя бы нашу реакцию на натовские бомбардиров­ки Сербии в 1999 году. А после прихода к власти Путина наше выражение несогласия стало еще оглушительнее.

При этом путинский Кремль не требовал для себя каких-то особых и несправедливых привилегий. Он требовал для себя всего лишь «третьего варианта», который не был предусмотрен в формуле Стэнли Кубрика, — равноправных и партнерских отношений, основанных на взаимном совпадении инте­ресов.

К 2007 году игра в одни ворота Пути­ну окончательно надоела. Он открыто объ­явил об этом в своей речи на Мюнхенской конференции по безопасности. Год спустя готовность Москвы «давать сдачи» была продемонстрирована во время войны с Грузией — страной, которую американцы с прицелом, видимо, на Россию (а на кого еще — неужели на Турцию, Армению и Азербайд­жан?) вооружили до зубов.

В Вашингтоне сигналы Кремля услыша­ли — но восприняли их совсем не так, как на то надеялись в Москве. В Америке оскорби­лись: мол, как же так! «Выскочка» Россия все никак не научится «знать свое место»!

Механика расизма

Чем дальше, тем больше применитель­но к россиянам я стал сталкиваться в запад­ных СМИ с обычно совершенно нетипичной для них постановкой вопроса. Как сказал знаменитый британский писатель Гилберт Кит Честертон: «Каждый хочет, чтобы его информировали честно, беспристрастно и объективно — и в полном соответствии с его собственными взглядами». Никому не нравится, когда он слышит нечто, что нахо­дится в остром конфликте с его внутренними установками.

Как правило, западники в таких ситуа­циях начинают спорить, приводить доводы, искать аргументы и слабые места в аргумен­тации носителя иного мнения. Как правило — но только не в случае, если этот носитель иного мнения — россиянин. Он сразу объ­является либо прямым «агентом путинской пропаганды», либо простофилей, которому безнадежно промыла мозги та же самая «путинская пропаганда». А ни «агент», ни «человек без собственных мозгов», как вы понимаете, не заслуживает даже того, что­бы с ним спорили. Его мнение можно просто игнорировать.

Неутомимый популяризатор тезиса «Россию ни в коем случае нельзя считать нормальной страной» Эдвард Лукас — это, конечно, нечто совершенно уникальное и неповторимое. Я лично встречал его толь­ко один раз — на вечеринке во время его работы корреспондентом в Москве в нача­ле правления Путина. И в памяти от нашей встречи у меня осталась лишь удивительная вялость рукопожатия «борца с кремлевским империализмом». Но я прекрасно помню, какую оценку Лукаса мне дал знакомый круп­ный британский дипломатический чиновник: «Я не понимаю, как можно работать в стране, если ты так ее ненавидишь!»

Но дело-то ведь совсем не в том, кого какой-то там Эдвард Лукас любит, а кого ненавидит. Дело в том, что Британия — это совсем не та страна, где можно безопасно демонстрировать свои предрассудки (или то, что в данный момент времени здесь счи­тается предрассудками). Скажи здесь что- нибудь не то на «скользкую» тему — и тебя растопчут, растерзают и пригвоздят к позор­ному столбу.

Не буду говорить о людях, которые по­страдали за «стандартные преступления против политической корректности»: из-за своих «неэтичных и вызывающих» попыток открыто носить крестик на шее на рабочем месте или из-за своего отрицательного от­ношения к гей-бракам. Скажу о том, о чем в России известно гораздо меньше: британ­ские ревнители политкорректности способ­ны найти признаки «крамолы» там, где мы их не найдем, даже если нам приставят нож к горлу.

Русские — это в «политкорректных кру­гах» Британии совершенно безопасная цель, которую можно сколько угодно пинать, не опасаясь обвинений в расизме.

Во время войны РФ с Грузией 2008 года сам лидер консервативной партии и буду­щий премьер Дэвид Кэмерон предложил запретить россиянам приезжать в Лондон за покупками. И никто и глазом не повел. А ведь если бы подобная концепция «коллек­тивного наказания» была направлена, ска­жем, на граждан Израиля или на граждан какого-нибудь арабского государства, то «политкорректная общественность» съела бы Кэмерона живьем.

Но, несмотря на это, мне все равно очень трудно озвучить вывод, к которому я пришел: русофобия превратилась на совре­менном Западе в полностью приемлемую с точки зрения политкорректности форму расизма. И я не вижу аргументов, которые могли бы мой вывод опровергнуть.

Зато я вижу аргумент, который непре­менно нужно опровергнуть, чтобы получить возможность идти в своих размышлениях дальше. Звучит этот аргумент так: присое­динив к себе Крым, Россия самым дерзким и демонстративным образом нарушила все нормы международного права. Вот почему к вашей стране все мы на Западе относимся как к парии. Нечего разглагольствовать про расизм и пенять на кривое зеркало, если твоя рожа крива!

Чтобы опровергнуть этот аргумент, я намерен прибегнуть к помощи «приглашен­ного адвоката». Зовут этого «адвоката» Ба­рак Обама. Вот что президент США сказал в интервью CNN 1 февраля этого года: «Путин принял решение по Крыму и Украине не по­тому, что у него имелась некая стратегия, а по сути, потому, что его застали врасплох протесты на Майдане, а также бегство Яну­ковича после того, как мы выступили посред­ником в переходе власти на Украине».

Мило, правда? Активная поддержка государственного переворота — это, ока­зывается, всего лишь «посредничество в переходе власти». Если так, то ограбление — это благородное посредничество по из­бавлению от мучительных раздумий, куда потратить свои деньги. А убийство — это гуманное посредничество по ускорению встречи с Господом Богом.

Но вся соль этого фрагмента интервью вовсе не в том, что наш старый добрый Ба­рак Обама даже для изнасилования найдет какой-нибудь приятно звучащий эвфемизм. Соль — в фактическом признании президен­та США: решение Путина по Крыму было его ответом на американские действия по свер­жению пусть слабой и непривлекательной, но зато законно избранной власти Украины. «Крым наш» — это не причина отвратитель­ного отношения к России на Западе. «Крым наш» — это, скорее, прямое следствие тако­го отношения.

■ ■ ■

Если отбросить все наносное, то нацио­нальные интересы России совсем не проти­воречат национальным интересам Америки. Но американскую внешнеполитическую эли­ту не интересуют такие «скучные вещи», как реальность. Она живет в мире выдуманных идеологических конструкций, чья «гениаль­ность» в ее глазах настолько самоочевидна, что не требует доказательств.

Советские большевистские вожди на­чала 1920-х годов были одержимы идеей мировой революции. Аналогичным обра­зом современные американские внешне­политические «жрецы» убеждены, что ради «торжества идей демократии» во всем мире необходимо сначала вновь отправить в но­каут противника по прошлой холодной войне — страну, которая, вместо того чтобы брать под козырек, вдруг начала рыпаться и качать права.

А так как Америка является нервным, идеологическим, политическим и интеллек­туальным центром западного мира, такая позиция элиты США очень быстро транс­формируется в консолидированную пози­цию всего западного мира.

И этот расизм не просто бьет по России как по стране. Он уже подрывает мир и ста­бильность в самых важных регионах мира. В чем, например, если покопаться, глубин­ная причина украинской войны — войны, которая на самом деле не нужна никому из ее местных участников? Мне кажется, что эта причина — в расизме, в высокомерной убежденности политиков за океаном, что они «знают лучше», чем какие-то там «або­ригены».

«Добрый» Гарри Трумэн, желавший, что­бы немцы и русские по максимуму поубива­ли друг друга, умер еще в 1972 году. Но его «гуманные» идеи, похоже, по-прежнему ярки и современны