Газета "Кишиневские новости"

Министерство образования устроило выпускникам лицеев – инвалидам жестокое испытание

Напомним, что шестого июня вы­пускники сдавали экзаменпо ру­мынскому языку. В тот день во дворе столичного румыно-испанского лицея имени Сервантеса можно было на­блюдать рвущую сердце картину. Не­сколько школьников на руках вноси­ли на экзамен своего одноклассника Корнела Баран, глубокого инвалида, с рождения лишенного возможности самостоятельно передвигаться и уж тем более подняться на второй этаж, где и проходил экзамен.

Потом, после пережитого им кош­мара и стресса, сам Корнел с горькой иронией заметил, что его, абсолютно беспомощного, доставляли в аудито­рию, как мешок с картошкой.

Заметим, что в настоящее время в Молдове насчитывается около 20 тысяч детей-инвалидов, из них добрая поло­вина с диагнозом Корнела. Только в Ки­шиневе таковых не менее пятидесяти. Обучаются они на дому, потому и на­зываются надомниками. В абсолютном большинстве случаев эти, так жестоко наказанные судьбой дети, не могут са­мостоятельно передвигаться – далеко не каждый из них в состоянии держать в руках ложку или стакан с водой. Как правило, тяжкий крест пожизненного служения своему несчастному ребенку в одиночку несут матери, а от государства они ждут не «указивок» и не контроля с пристрастием, но элементарного сочув­ствия и заботы, а в крайнем случае хотя бы не издевательств над детьми.

О том же, как министр образования Майя Санду – она прежде всего! – от­носится к учащимся-надомникам, видит ли за каждым из них конкретных, много страдающих детей, можно судить и по той «новации», которая появилась на БАКе-2014 по инициативе госпожи министра.

Вот что рассказывает Корнел о себе и своей жизни:

– Причиной моей инвалидности была родовая травма, я практически всю жизнь провожу в инвалидной коляске. Знаю, что так будет всегда. Осознав это, понял, что только от меня зависит, как я ее проживу. По собственному не­простому опыту могу сказать, что все зависит от того, найдешь ли ты в себе силы, выдержку и терпение для того, чтобы адаптироваться в обществе.

Горжусь тем, что смог этого добить­ся. Занимаюсь большим теннисом, воз­главляю паралимпийскую сборную Мол­довы по этому виду спорта, побывал во многих странах, сам вожу машину – ко­нечно, со специальным управлением. Интересуюсь общественной жизнью. Все годы обучаюсь на дому, что, ко­нечно же, очень непросто. Выпускные экзамены были для меня очень, очень непростым испытанием – по многим причинам.

– Расскажи, пожалуйста, почему же, несмотря на твой тяжелейший диагноз, тебе пришлось сдавать эк­замен по румынскому в школе. Чего тебе это стоило?

– Начну с того, что в День защиты детей, 1 июня, я побывал на празднич­ном мероприятии, где присутствовала министр образования Майя Санду. Мне удалось с ней поговорить, я попросил ее о том, чтобы мне была предоставле­на возможность – по вполне понятным причинам – сдавать выпускные экзаме­ны на дому. Госпожа министр заверила меня, что все так и будет.

А накануне очередного экзамена мне сообщили, что я обязан сдавать «как все» – в школе.

– Как ты чувствовал себя на экза­мене?

– Очень, очень неуютно и плохо! Хорошо помню те ступеньки, которые предстояло одолеть, чтобы подняться на второй этаж, и если бы не мои одно­классники, я бы сам с таким непосиль­ным для меня заданием не справился. Скажу и о том, о чем не принято гово­рить вслух. У меня проблемы с почками, потому надо было несколько раз отлу­чаться в туалет, а он не приспособлен для инвалидов. Все – не хочу об этом вспоминать. Даже само пребывание в многолюдной аудитории стало для меня большим испытанием и стрес­сом. Точно так же чувствовали себя другие мои сверстники-инвалиды из других школ, но кого интересовало наше самочувствие?

Одним словом, я был сильно разоча­рован и огорчен тем, что происходило.

– Будь твоя воля, что бы ты изме­нил в самой процедуре сдачи экзаме­нов для ребят с твоей судьбой?

– Я бы вообще оценивал их знания по годовой успеваемости! И никаких «баков»! Убежден, что это было бы справедливо и гуманно!

– Остальные экзамены ты тоже сдавал в лицее?

– Нет. Когда выяснилось, что сама министр образования разрешила мне сдавать их дома, справедливость была восстановлена. Но какой ценой!

– Волнуешься в ожидании итогов экзаменов?

– Конечно! Кстати, только потом вы­яснилось, что мою фамилию почему-то не нашли в нужном списке, отсюда и все мои дополнительные испытания и волнения.

– Если тебя это хоть как-то утешит – сообщу: не тебя одного теряют в за­ветных списках!

Каковы твои дальнейшие планы?

– Их много, и я очень надеюсь на то, что у меня все получится. Планирую по­ступить в институт физкультуры и спор­та на факультет, где готовят тренеров. Грант на поступление я уже получил.

– Удачи тебе, Корнел! Такой же стойкости и веры в жизнь, ты – мо­лодец!

Когда диагноз – лейкемия

Рассказывает директор лицея име­ни Коцюбинского Алла Хиоара. «В на­шем лицея два надомника, у одной из девочек лейкемия, в настоящее время она находится в одной из клиник Из­раиля. О каких экзаменах можно гово­рить при такой трагедии? Но, согласно принятому положению, мы обязаны принять экзамены и в том случае, ког­да ребенок находится в больнице. Что же это такое, если не полный беспре­дел?»

«А у девочки руки не слушаются»

Девочка эта – ученица лицея имени Рамбама. На экзамен ее привела мама, а без ее помощи девочка не в состоянии вывести ни одной буквы, потому что у нее руки не слушаются. Что с того, что таким детям экзамен продлевают на час, когда за этот час экзаменуемая – с трудом и при маминой помощи – может написать всего два-три слова? Понятно, что удовлетворительной оценки она не получит. И что же – ее оставят на второй год? А потом на третий? А дальше? По­чему таких детей лишают единственной надежды, которая дает им силы жить на этом свете?

Зачем же снова «открывать Америку?»

Недавно в одной из европейских стран проходила конференция, на кото­рой обсуждались вопросы, связанные с адаптацией детей с ограниченными возможностями в общество. По общему мнению, эта непростая проблема успеш­нее всего решается в Германии, потому участники конференции с особым инте­ресом ждали выступления представите­лей немецкой делегации, полагая, что они поведают о новых, доселе никому не известных подходах к решению данной проблемы. Но немецкие коллеги рас­сказали о том, что в своей работе они, как и специалисты во всем мире, руко­водствуются принципами, сформулиро­ванными известным российским ученым Львом Выготским. Их суть проста, понят­на и гуманна: «Дети-инвалиды должны получать обучение в соответствии с собственными возможностями и со­стоянием здоровья». А их адаптация к реальной жизни заключается в пра­вильном подборе и обучении профес­сии, по которой они смогут самостоя­тельно работать.

Майя ИОНКО.