Газета "Кишиневские новости"

Повестка дня для Путина: народ против властной тусовки

Статистика — крайне сложное дело, находящееся в фокусе стол­кновения политических интере­сов. Поэтому к ней всегда много претензий, и ее критика является нормальным состоянием всяко­го мало-мальски образованного общества. К сожалению, в ноя­бре позапрошлого года россий­ская статистика прошла глубо­кую реформу, после которой, похоже, перестала выражать вообще что бы то ни было.

Тогда Росстат еще честно предупредил, что внезапный промышленный рост вызван из­менением методики и, соответственно, не свя­зан с реальностью. Но затем статистические данные просто утратили правдоподобность, на фоне чего подчинение Росстата Минэко­номразвития, неприемлемое с точки зрения управленческой теории (ибо работу Минэко­номразвития оценивают по данным Росста­та), стало выглядеть классическим «меньшим злом».

В январе 2017 года неплохая динамика экономики была вызвана официальным ро­стом грузооборота железнодорожного транс­порта — самого инерционного показателя, способного меняться максимум на пару про­центов, — аж на 11,1%. Новых магистралей запущено в эксплуатацию не было, армию не возили кругами вдоль границ, и этот нонсенс так и остался необъясненным.

Не успели злые языки обмусолить эту шокирующую загадку, как грянула следующая: внезапный промышленный спад в феврале 2017 года был вызван почти 20%-ным сокра­щением другого крайне инерционного пока­зателя — потребления воды. Никакой засухи и обезвоживания в России не было, и столь не­правдоподобный результат обессмыслил всю государственную статистику как таковую.

Более того: очевидное статистическое искажение, в отличие от предыдущих, не при­украшивало, а наоборот, ухудшало общую кар­тину, что создавало впечатление уже не просто фальсификаций, но и их выхода из-под всяко­го контроля!

А в 2017 году Росстат отчитался о бурном (по нынешним меркам), забытом со времен присоединения к ВТО инвестиционном росте — 4,2% за первые три квартала (данных по году в целом все еще нет)! Который, как не­медленно установили разъяренные очевидным бредом экономисты, был вызван вменением сектору, не наблюдаемому официальной ста­тистикой, — малому и части среднего бизнеса, а также теневой экономике — необъяснимого головокружительного роста. По данным спе­циалистов «Альфа-банка», рост инвестиций в наблюдаемом секторе в I квартале 2017 года составил 0,4% (а в невидимом для Росстата, по его оценкам, — аж 10%), во II квартале — со­ответственно 3,5 и 17%, а в III — 0,2 и 12%.

Сюрреалистическая картина наблюда­ется в сфере доходов населения: вот уже два года Росстат бодро рапортует о росте реаль­ных зарплат при падении реальных доходов, чего, строго говоря, не может быть даже с учетом сверхдоходов топ-менеджеров и пра­вительственных реформаторов (министр фи­нансов, по официальному сообщению, быстро убранному с сайта Минфина, получал в месяц зарплату в 1,73 млн руб., а всего доходов — 7,86 млн руб.). Ведь государство поддержи­вает, пусть и на низком уровне, пенсии, а биз­нес в условиях незащищенности трудящихся склонен перекладывать свои проблемы на плечи работников, что должно вести к худшей динамике зарплат, чем доходов в целом.

Беспомощные чиновники объясняют это сжатием «теневой экономики», зарплаты в ко­торой считаются доходами, а не зарплатами, — вот только в реальности этого не наблюда­ется, и оценки, как официальные, так и нет, свидетельствуют, напротив, о ее росте.

А приукрашивание динамики реальных доходов дезорганизует всю политику государ­ства, провоцируя его продолжать денежное удушение России в ситуации, когда та уже не в силах это терпеть.

По данным Росстата, за последние 4 года реальные доходы населения упали на 11%: в 2014 году — на 0,7%, в 2015-м — на 3,2%, в 2016-м — на 5,8% и в 2017-м — на 1,7%.

Эти данные шокируют, но не учитывают занижения инфляции официальной статисти­кой и исключительно высокого расслоения общества.

Официально инфляция за последние 4 года составила 35,9%, но, по оценкам социо­логов, население ощущало рост цен, превы­шающий ее в 2015 году вдвое (26% против 12,9%), а в 2017 году — уже более чем в 3,5 раза (8,8% против 2,5%). В конце прошлого года даже представители Банка России при­знали: «наблюдаемая инфляция» превышает официальную более чем втрое. Предположив занижение официальной инфляции в 2,5 раза, получим падение реальных доходов населения за 4 года на 36,3%.

Но для понимания реальной ситуации этого мало. Ведь элита и ее непосредствен­ная обслуга в условиях высокой коррупции и монополизации наращивают свои доходы всегда. Если предположить, что «верхние» 10% населения увеличивают свои реальные доходы в среднем хотя бы на 5% в год (хотя многочисленные коррупционные скандалы свидетельствуют о более высоких темпах), получается, что реальные доходы 90% граж­дан упали за 4 года в 1,75 раза — более чем на 40%.

В то же время, демонстрируя получен­ные при помощи хаотических манипуляций благоприятные макроэкономические данные, контролирующие социально-экономическую сферу, чиновники обосновывают необходи­мость продолжения пагубной, заимствован­ной из 90-х политики.

Более того, они рассматривают заведо­мо искаженную статистику как доказатель­ство своей правоты, как признак того, что ис­кусственно организованный ими «денежный голод» — это вымаривание отечественной экономики под прикрытием западных санк­ций — идет ей на пользу!

В результате официальная и реальная по­вестка дня существуют, как в «Кин-дза-дзе», «на разных планетах», и даже избирательная кампания не помогает им сблизиться. Народ вне политических пристрастий — и сторонни­ки, и противники президента Путина объеди­нены сознанием необходимости коренного изменения всей социально-экономической политики, перехода от разрушения к ком­плексному развитию России.

Официальная же агитация носит преиму­щественно внешний характер: Сирия, Олим­пиада, агрессия Запада и немного — по ста­рой памяти — доставшая всех и вызывающая автоматическое отторжение Украина.

Это расхождение формирует объектив­ную повестку для нынешнего президентского срока Владимира Путина: народ против пра­вящей либеральной тусовки. Продолжение использования в качестве основы государ­ственной политики кривого зеркала офи­циальной статистики может перевести это противостояние в формат «народ против го­сударственности» — с последствиями значи­тельно худшими, чем даже на Украине.