Газета "Кишиневские новости"

Павел В. Флоренский: «Не вступайте с Богом в бартер!»

Чего-чего, а православных чудес в нашей жизни мно­го. Но все равно не хватает. За чудом, которое можно увидеть и пощупать, люди готовы ехать куда угодно. Главного специалиста по чудесам я нашла на кафедре литологии РГУ нефти и газа им. И.М.Губкина. Павел Васильевич Флоренский — известный ученый. Вот уже полтора десятка лет он возглавляет Экспертную груп­пу по чудесным знамениям при Богословской комис­сии Московской патриархии. Но профессор и академик РАЕН, автор ряда открытий в области геологии не видит в этом никакого парадокса. Он смотрит на необычные явления с научной позиции, с точки зрения естествен­ника. Внук священника и ученого о. Павла Флорен­ского, которого называют русским Леонардо да Винчи за исследования и открытия в самых разных областях, рассказывает о православных чудесах, которые он на­блюдал, и самой большой тайне своего деда.

Павел В. Флоренский: «Не вступайте с Богом в бартер!»

Павел В.Флоренский боится чудес.

— Павел Васильевич, была ли у вас возможность прочитать уголовное дело вашего деда?

— Да, я его проштудировал. Переписы­вать было трудно, поэтому я протащил дикто­фон. В комнате работали в основном старые коммунисты, которые «стукнули» на меня тут же. Пришел архивист в штатском, отобрал у меня кассету, пустую, правда, а потом мне уже дали ксерокопию всего дела.

Все признания написаны дедом соб­ственноручно, это не копии — я соприкос­нулся с его почерком. Павла Александровича Флоренского обвиняли в создании антисо­ветской монархической националистической фашистской организации. Когда стало ясно, что дело заранее сфабриковано, дед ничего нового не сказал. Он лишь подтверждал по­казания Павла Гидулянова.

— То есть он себя оговорил?

— Конечно, это был самооговор. Новое, что «признал» Флоренский на следствии, что он был руководителем этой организации, чем значительную часть обвинения взял на себя. В отношении других обвиняемых он показы­вал на допросах, что это мало на что годные интеллигенты, которых даже не успели во­влечь в заговор.

— Почему его арестовали? Он ведь был лоялен к советской власти, служил в госучреждениях, участвовал в работе ГО­ЭЛРО. Даже в лагере продолжал трудить­ся на благо страны: разрабатывал мето­дику строительства в условиях вечной мерзлоты, изобрел йодный эликсир.

— А почему десятки тысяч других аре­стовали? По навету? Нет, конечно… Сложно дать однозначный ответ. Дело в том, что на каждого арестованного было два комплекса дел: одно — судебное, другое — оператив­ное, которое не дается никому. В деле деда получается, что ни с того ни с сего метут де­сять человек, их допрашивают по готовому протоколу, и они сознаются в том, чего не делали никогда.

— Почему о. Павел не эмигрировал? Ведь у него была такая возможность.

— Он же русский человек.

— Я была на кладбище в Сент- Женевьев-де-Буа. Там русский погост, где похоронены те, кто вынужден был уе­хать, в том числе священники.

— Значит, дед был недостаточно русским (смеется), он наполовину армянин. Мария Фе­доровна Мансурова приписывала ему фразу, что лучше грешить со своим народом, чем чув­ствовать себя праведником вне его.

— Когда семья узнала о смерти Павла Флоренского?

— В 37-м году письма прекратились. Приговор был — 10 лет без права переписки. Тогда еще не знали, что это означает. И мы по­давали записки о здравии деда долгие годы. Советские законы правильные: пропавший без вести мертвым не считается.

Его реабилитировали лишь в 1958 году, тогда семье сообщили, что Павел Флорен­ский умер 15 декабря 1943 года. Его отпевал наместник Троице-Сергиевой лавры Пимен (Хмелевский), впоследствии архиепископ Саратовский и Волгоградский. Только спу­стя еще тридцать лет мы узнали точную дату смерти Павла Александровича Флоренского — 8 декабря 1937 года. В справке указано: «Причина смерти — расстрел. Место смерти — неизвестно».

— Как вы думаете, почему о. Павел не канонизирован?

— Чтобы стать священником, нужно быть поповичем и с детства прислуживать в храме. Но дело, конечно, не в этом, ибо по прадеду дед был поповичем. Да, у деда есть спорные вещи, но никто не сказал «ересь». В частности, софиология (течение русской религиозно- философской и богословской мысли первой трети XX вв. — Е.С.), за которую его лягают. Но софиологией в 30-е увлекался отец Сергий (Булгаков), а Павел Александрович «занимал­ся» ею в концлагере. В доброе старое время, я имею в виду первые века христианства, если человек пострадал за веру и не отрекся, то его тут же канонизировали. Сегодня основой для канонизации являются пыточные документы в ВЧК. Надо ли анализировать этот кошмар? В расстрельных документах сказано, что Павел Флоренский — священник, не снявший с себя сана и не отрекшийся. К этому нечего доба­вить.

— Павел Васильевич, а в вашей жизни были чудеса?

— Я человек верующий, для меня все — чудо. Вскоре после рождения, на втором месяце жизни, у меня начался сепсис. Я был обречен. Моя тетя Юлия Александровна Фло­ренская была врачом. Она училась в Швейца­рии, потому что в то время в России женщи­на не могла получить высшее медицинское образование. Она мазала меня маслицем от иконы преподобного Серафима Саровского, и я выздоровел.

Спустя десятилетия член нашей эксперт­ной группы по чудесным знамениям журна­листка Татьяна Шутова во время чеченской войны побывала в Шали и помазала маслом, привезенным из Дивеева, руки саперов, кото­рым предстояли работы по разминированию. Никто из них не погиб. Разве это не чудо?

— А почему ваша комиссия не иссле­дует случаи чудесного исцеления?

— Мы сразу объявили, что мы ученые- естественники, а не врачи и не психиатры. Мы заняты изучением пограничных явлений — в с е м тем, что можно перелить, измерить, сфото­графировать. Для верующего че­ловека всякое излечение есть исцеле­ние. Пантелеймон-целитель с ложечкой всегда изображается. В старые времена врачи давали клятву Гиппократа на Евангелии и на кресте. Но чудеса и благодать ни в коей мере не подменяют медицину. Сколько бед натворили экстрасенсы, которые еще недав­но пользовались бешеной популярностью! На их совести сотни человеческих жизней, когда больные, вместо того чтобы лечиться, верили всяким пассам и эликсирам. С болезнью надо обращаться только к врачу! А молиться — это и здоровому человеку не противопоказано.

— Истинная вера не нуждается в под­тверждении. Но почему так падки на чу­деса именно верующие люди?

— Для истинно верующего все наполне­но Богом. Я боюсь чудес, хотя у нас наглости хватило изучать научно, профессиональ­но два самых великих чуда в христианстве: cхождение Благодатного огня в храме Гроба Господня на Пасху и чудо на горе Фавор, ког­да в день Преображения собираются облака. И это в сухом климате пустыни! Правда, там у нас не получилось. Злословят, что это из-за нас. Я шучу, что, если даже тогда иерусалим­ский патриарх служил и облако не появилось, я перегрешить его святость не могу. Мы при­везли кучу метеорологических приборов и описали научным языком условия схождения облака: давление, температуру, влажность, составили графики и точно можем сказать, при каких условиях это возможно.

— А что удалось зафиксировать при схождении Благодатного огня?

— Тут поймали фокус. Впервые в истории получилось зафиксировать мощный элек­трический разряд, некий гигантский всплеск электричества за несколько мгновений до схождения огня. Измерительную аппаратуру изготовил заведующий лабораторией ион­ных систем Курчатовского научного центра Андрей Волков.

— А крещенскую воду вы исследова­ли?

— Пока нет. Дед писал в «Философии культа», что это особенная вода, у нее даже цвет немножко другой.

— Наверное, вы не раз сталкивались с таким явлением, как обновление икон?

— Приносят в храм грязную, запыленную икону. Бабулька ее маслицем каждый день протирает. Постепенно грязь слезает, прав­да, очень часто вместе с изображением… Но есть и другие случаи, которым я не могу не верить. Например, просто поставили икону под стекло, и она обновилась. Как? Объяс­нить невозможно. Мы еще другое явление изучали: отпечаток иконы на стекле.

— Отображение иконы на стекле кио­та еще называют двоением. Можете дать объяснение?

— Нам удалось выяснить, что на стекле проявляется конденсат подобного мылу ве­щества, которого нет ни в дереве, ни в лаке, ни в красках икон. Каким образом контур переносится на стекло киота? Если что-то испаряется и оседает, оно должно лечь ров­ным слоем, а здесь появляется рисунок. Это явление, безусловно, из разряда чудес.

— Вы видели иконы, которые миро­точат?

— Ну, во-первых, строго говоря, не миро­точат, а маслоточат, ибо миро варится специ­ально патриархом. Видел. Мы анализировали много таких случаев. Думаю, что явление это рядовое и в других конфессиях происхо­д и т . Но, увы, иногда это проще всего их объяснить жульничеством, тем более что люди на этом зарабатывают. Самый большой шум с мироточением икон был в подмосковном Клину и в поселке Локоть Брянской области.

— Вам удалось там побывать?

— Да. Во-первых, выглядело это со­вершенно одинаково. В комнате на полках стоят иконы, под ними поддоны, и все это мироточит. В поддонах масло, стекающее с икон, с некоторых — благоуханное, с от­душкой, с некоторых — без запаха. Стоит очередь. Люди привозят свои иконы, остав­ляют в комнате с мироточащей и выходят. Когда возвращаются, все иконы уже покры­ты маслом. Еще там были фотографии трех монахов, которых сатанист убил в Оптиной пустыни, у них лики тоже были обмироточе­ны — явно брызгали по трафарету. Я оста­вил на столе лист бумаги, и он пропитался маслом по краю иконы. Даже моя неблаго­честивая ручка, которую я забыл в «комнате чудес», тоже «замироточила».

Когда провели анализы масла из обоих мест, выяснилось, что и в Клину, и в поселке Локоть использовали растительное масло. Единственная разница, что в одном месте лили подсолнечное, а в другом не пожалели оливкового.

— Ну, с маслом все понятно, а что можете сказать по поводу кровоточащих икон?

— Там же, в Клину, икона Богородицы кровоточила. Но Ее кровь должна была зем­лю прожечь! Чекист, который присутствовал с нами на этом «чуде», сразу сказал: намаза­но! И добавил, что видел больше крови, чем мы чаю выпили. В Оренбургской области тоже кровоточила икона. Неблагочестивая журналистка соскоб сделала и отдала на анализ. Это была свиная кровь.

— Как вы относитесь к тому, что люди обращаются с просьбами к святым, учи­тывая их «специализацию»? Святителя Спиридона просят об обретении жилья, в учебе помогает Сергий Радонежский, с проблемами в бизнесе идут к Иоанну Но­вому, болящие молятся Пантелеймону. У иконы святителя Николая всегда сонм свечей.

— Жалею, не купил в храме плакат, к какому святому по каким проблемам обра­щаться. Это напоминает табло в поликли­нике: там дантист, здесь хирург. Расскажу одну историю. Прадед моего бывшего сту­дента был протоиереем, его могилу очень почитают, а один из родственников в со­ветское время работал в Моссовете и заве­довал квартирным вопросом. Он похоронен на одном из старых московских кладбищ. Памятник скромный: хоть и распределял человек жилье, но не разбогател. Мой быв­ший студент недавно навещал могилу этого родственника. Смотрит: там какие-то цветы, свечки стоят. Оказалось, кто-то сообщил, что коли этот человек в Моссовете жилищ­ным вопросом ведал, то он по-прежнему эти вопросы оттуда решает…

Мы слишком часто относимся к бо­женьке по-деловому. Однажды в разгово­ре с одной благочестивой дамой я сказал: «Сделал доброе дело, и то-то у меня сразу получилось!» — она мне ответила: «Павел Васильевич, а вам не кажется, что вы с Бо­гом в бартерные отношения вступаете?»

— Павел Васильевич, такое ощуще­ние, что вы сами не очень-то верите в чудеса.

— Почему? Напротив, не только верю, но ЗНАЮ, что все пронизано благодатью. В православии есть главное чудо — Преосу­ществление Святых Даров, когда хлеб и вино превращаются в тело и кровь Христа.

Елена СВЕТЛОВА.