Газета "Кишиневские новости"

В новом фильме Дэвида Финчера «Исчезнувшая», экранизации одноименного бестселлера, главную роль исполнил Бен Аффлек. Актер сыграл мужчину, который является основным подозреваемым в неожиданной пропаже своей жены. О том, как кинозвезде удалось воплотить на экране этот непростой образ, Бен рассказал нам лично.

— Мистер Аффлек, фильм является экранизацией одноименной книги. Вы читали роман до начала работы над кар­тиной?

— Голливуд — это такое место, где вдруг что-то появляется и становится главной темой для всеобщего обсуждения. Так было и с кни­гой «Исчезнувшая». Около двух лет назад про нее в Голливуде не слышал только глухой: аб­солютно все читали ее. И я тоже. Прочел, кни­га мне понравилась, но тогда я подумал: да, ее будет очень сложно адаптировать под кино. И вскоре забыл про нее. До тех пор, пока мне не позвонили и не сказали: Дэвид Финчер хо­чет встретиться с вами насчет «Исчезнувшей». В тот момент я как раз собирался приступить к своему очередному режиссерскому проекту. Но отказаться от шанса поработать с Финче­ром я не мог. Ведь это мечта, которая вдруг становилась явью. Более того, ее мне пре­поднесли на блюдечке с голубой каемочкой. К счастью, продюсеры пошли мне навстречу, и я смог отложить на время свой проект.

— По сюжету, у вашего героя бесслед­но пропадает жена. И вы становитесь глав­ным подозреваемым в ее исчезновении. Каково было играть человека, к которому СМИ приклеили ярлык убийцы?

— Все мы в той или иной степени носим ярлыки. Даже в личных отношениях. Напри­мер, ты представляешь ее трудолюбивой ис­полнительной женой, она тебя — тихим покор­ным мужем. И когда вдруг кто-то ведет себя иначе, вразрез ожиданиям другого, начина­ются проблемы. А уж тем более когда ситуа­ция становится достоянием общественности. Все сразу начинают считать себя психологами и приписывать тебя к тому или иному архети­пу. Особенно пресса. Этот — любящий муж. А этот — тиран. Этот — скандалист и преда­тель. А этот — убийца. И когда мой герой ве­дет себя совсем не так, как, предполагается, должен вести себя убитый горем муж, СМИ тут же называют его главным подозреваемым и начинают следить за каждым его шагом, ко­паться в его грязном белье.

— Вам хорошо известно, что значит быть под пристальным вниманием СМИ.

— Да, мне приходится часто с этим стал­киваться. Но если раньше я негодовал — «как они могли выставить меня в таком све­те, ведь я не такой! — то теперь отношусь к этому иначе. В какой-то момент я ужаснулся тому, сколько негатива во мне вызывают все эти сплетни и передергивание фактов, и по­думал: «Что ты так переживаешь? Почему это рождает в тебе такую враждебность? Плюнь и забудь». И теперь я отношусь к этому так: да будь что будет, мне все равно. Я хочу просто быть собой и не думать о том, что обо мне по­думают другие.

— И как вы защищаетесь от всех этих слухов, сплетен и «сенсационных ново­стей» в СМИ?

— Никак. Никто из нас не застрахован от такого рода сенсаций и горячих новостей. Журналистами движет нетерпение. Все сей­час происходит очень быстро, нужно скорее опубликовать новость, потому что существует жесткая конкуренция. Времени на перепро­верку фактов почти не остается. Есть ряд из­даний, которых вообще не интересует правда, а только трафик на сайте. Их новости потом перепечатывают другие, более солидные издания, зачастую не подумав: подождите, все это как-то неправдоподобно выглядит, давайте покопаемся, разузнаем чуть поболь­ше. Главное — быстрее опубликовать, чтобы опередить соперников. Все меньше и мень­ше у изданий становится иностранных корре­спондентов, и потому в освещении некоторых событий журналистам приходится полностью полагаться на чужие статьи. Мне, кстати, ка­жется, что из этого может получиться хоро­ший сюжет для фильма. Кто-то пишет боль­шую сенсационную статью. Другие газеты не могут проверить подлинность изложенных в ней фактов и просто перепечатывают друг у друга. И в итоге все это превращается в ги­гантский международный обман.

— А если посмотреть комментарии к большинству таких статей, кажется, что Интернет населяют сплошь злые люди.

— Да, причем доходит до сумасшествия. Недавно я что-то искал в Интернете и наткнул­ся на спор между поклонниками айфонов и телефонов с системой «Андроид». И там были обмены репликами вроде «да пошел ты, ко­зел!» — «да ты сам урод, я вырву тебе серд­це!». И все в таком духе. Я просто не понимаю, почему человек может так ненавидеть теле­фон. (Смеется.)

— Мир стал злее?

— Я думаю, нельзя так обобщать. Ком­ментарии чаще пишут те, кто переполнен злобой и выливает ее на все, что прочитает в Интернете. Но я лично не знаю ни одного че­ловека, кто писал бы подобные комментарии и вел все эти ожесточенные споры. На самом деле статей, заслуживающих ненависть, не­много. И к тем, которые действительно могут вызвать праведный гнев, например о ситуа­ции в Дарфуре или Ираке, комментариев бы­вает крайне мало.

— В фильме Финчер затрагивает так­же тему экономического кризиса.

— Да, мой герой остается без работы из-за сокращения, и вся карьера, которую он строил, летит коту под хвост. Это тема отчуж­дения среднего класса. Тема разочарования в своих надеждах и перспективах. Можно ходить в колледж, учиться, получать хорошие оценки, но не факт, что потом ты получишь работу, о которой мечтал. Что вообще получишь работу. И плачевные экономические обстоятельства, в которые поставлены главные герои, выпя­чивают в них не самые хорошие их стороны. Их благополучие начинает разъедать ржавчи­на. И это своего рода эрозия всего среднего класса.

— Ваш режиссерский опыт помогает вам в актерской игре?

— Я думаю, что режиссура сделала меня лучше как актера. И мне кажется, любой ак­тер, которому выпадает возможность снять фильм — не важно, большую ленту или корот­кометражку, — обязан воспользоваться этим шансом. Это отличная школа. Сидеть по дру­гую сторону камеры во время проб и съемок, а потом за монтажным столом очень познава­тельно. По крайней мере я стал больше пони­мать, что работает в кадре, а что — нет. Порой можно снять весь дубль на одной эмоции, а потом угробить несколько дублей на то, чтобы появилась другая эмоция. А затем смонтиро­вать все это вместе и получить что-то очень интересное. Такой опыт очень важен.

Юлия МАЛИНИНА.