Газета "Кишиневские новости"

Они опасны для общества и сами для себя

Настоящие мужчины не плачут — к этому постулату привыкли и женщины, и сами мужчины. В России проблеме насилия над мужчинами внимания почти не уделяется: его будто нет вовсе, как в свое время не было секса. Однако окружающий мир вовсе не так безопасен для мужчины, как многим кажется. А насилие — не только физическое и сексуальное, но и психологическое — мужчины переживают совсем не так, как женщины. И с непроработанными психологическими травмами становятся опасными для себя и окружающих.

Четверть века назад моего знакомого забрали в армию. Митя был симпатичным, модным и бойким столичным мальчиком, душой компании. Окончил английскую и музыкальную школы, поступил в вуз, в маме, которая растила его одна, души не чаял. Было в нем что-то утонченное — наверное, вследствие женского воспитания. Служить он попал на Дальний Восток. Сначала писал спокойные письма, потом перестал писать вообще. А через пару месяцев нас огорошили страшной вестью: Митя покончил с собой. Никто не понимал — как, почему? И только много лет спустя его мать рассказала жуткую правду: в армии Митю изнасиловали «деды»…

— Перенесенное насилие, будь то сексуальное, физическое или психологическое, наносит глубокую психологическую травму независимо от пола, — говорит кандидат психологических наук Алина Колесова. — Но в силу специфики устройства психики мужчины переживают подобный стресс не так, как женщины. «Анима» (женская часть подсознательного, термин введен Карлом Юнгом) подразумевает податливость, смирение и может побудить перенесшую насилие женщину к «виктимности» — дальнейшему поведению жертвы. То есть женщина может войти в роль «привычной жертвы» — это так называемый мазохизм. Совсем иначе реагирует «анимус» — мужская часть психики, диктующая сильному полу «мужской» стиль поведения: кардинальные, часто спонтанные решения и решительные действия. К тому же над сильным полом довлеют социальные стереотипы: мужчина, оказавшийся в роли жертвы, склонен это скрывать. Но отрицать — не значит избавиться от глубинной психологической травмы. Она сидит глубоко внутри, и в результате мужчине, пострадавшему от насилия, необходимо совершить нечто, что компенсирует его самоощущение жертвы. Чаще всего это агрессия и ответное насилие, направленное либо на окружающих, либо на себя самого. Не секрет, что в социуме чаще всего страдают от скрытого насилия мужчины, оказывающиеся в «мужском мире» со строгой субординацией: в армии, правоохранительных органах, местах лишения свободы, спорте и т.д. А потом происходят «внезапные» припадки вроде того, что произошел с майором Евсюковым, расстрелявшим в супермаркете случайных, незнакомых людей.
По словам специалистов, насилие в адрес сильного пола бывает как однополое, оказываемое в мужском мире, так и в паре — так называемое «насилие по любви».

Однополое насилие: сдача, отсроченная во времени
Специалисты уверяют: если бы мужчины имели возможность проговаривать свои переживания без страха предания их огласке, то трагических случаев было бы намного меньше.

Лариса Аркадьевна (имена изменены по просьбе собеседницы) вспоминает, сколько всего пережила, пока ее сын Гриша восстановился после службы в армии.

— Гришка — парень симпатичный, в школе и в вузе девчонки ему проходу не давали, — вспоминает мать. — Всю жизнь спортом занимался, не профессионально, но физически всегда был развит. Друзей у него всегда был вагон. В общем, когда Гришку призвали, я особо не беспокоилась: он парень коммуникабельный, со всеми найдет общий язык.

Отслужив два года, Григорий вернулся домой. Но, по словам матери, какой-то потухший, равнодушный ко всему на свете.

— Я сначала думала, что само пройдет, — признается Лариса. — Но время шло, а Гришку ничего не интересовало: ни учеба, ни друзья, ни девушки, ни деньги. Он не хотел ни работать, ни учиться, ни общаться со сверстниками. Сидел в своей комнате, на все мои вопросы отвечал: «Ничего, отстань».

Мать догадывалась, что у сына нечто вроде депрессии, но не знала, что с этим делать. Со временем Гриша стал все чаще прикладываться к бутылке — дома, в одиночестве. Опьянение, по словам матери, сопровождалось агрессией.

— Пил он один, в своей комнате, перед телевизором, — вспоминает мать. — Сидел набычившись и вливал в себя водку. Я пыталась присесть рядом, поговорить, но все было бесполезно. Пару раз мы с ним крупно поругались, после этого он стал пить вне дома.

Однажды Григорий пропал на два дня, а потом Ларисе Аркадьевне позвонили из полиции и сообщили, что ее сын сидит в «обезьяннике». Как выяснилось, Григорий, будучи уже навеселе, забрел в восточный ресторан в своем районе. Там принял на грудь, в какой-то момент вышел на танцпол и принялся избивать танцующих там мужчин нерусского вида — всех подряд, без разбору.

— Официанты, которые все это наблюдали, говорят, что он будто внезапно озверел. Кидался на ни в чем не повинных людей, которых видел впервые в жизни. При этом был совершенно один, без компании. И никто его не оскорблял, с ним вообще никто до его внезапного нападения не разговаривал, кроме официанта.

Судебно-психиатрическая экспертиза показала, что парень абсолютно вменяем, никакого «состояния аффекта» у него не было. Он получил условный срок, так как, на его счастье, никто из его жертв тяжелых телесных повреждений не получил, хотя он тыкал в них столовой вилкой.

— Это событие словно встряхнуло Гришку! — делится его мать. — Он будто ожил, заинтересовался окружающим миром. А через несколько месяцев сам мне признался: в армии его систематически избивали «деды» с Кавказа. Жаловаться командованию он считал ниже своего достоинства, а уж мне и подавно…

«В подобных случаях злость в первую очередь на самого себя, — говорит психолог. — Человек не может себе простить, что не постоял за себя, не смог дать сдачи. Вот он и «компенсировался», накинувшись на незнакомых людей аналогичной национальной принадлежности. Это как «сдача», отсроченная во времени. Для жертвы насилия это существенное облегчение».

По словам специалистов, к глубокой психологической травме мужчин приводит любой вид насилия, на который они не могут дать адекватный ответ. Вовсе не обязательно это насилие связано с сексуальными домогательствами; это может быть насилие физическое (систематическое рукоприкладство) или психологическое (постоянное моральное давление).

— Ключевое в понятии насилия — унижение, — поясняет Алина Колесова. — А что именно заставляет конкретную личность ощущать себя униженной, зависит от ее индивидуальных особенностей. Ошибочно думать, что от насилия чаще других страдают мужчины мягкие, физически слабые, попавшие в «мужскую систему координат» — на службу или в исправительные учреждения. Нет, систематическим унижениям подвергаются все те, кто волею обстоятельств оказывается зависимым от тирана, и именно поэтому они не только не рассказывают о своих переживаниях окружающим, но и сами перед собой делают вид, что «ничего такого не происходит». Но если с травмой не работать, рано или поздно жертва сполна это унижение вымещает на окружающих или на самом себе, включая неосознанную программу саморазрушения — от противоправных действий до суицида.

Изнасилован по собственному желанию
От директора Валерия Федоровича (имя изменено) «вешалась» вся контора. Он был не просто строгий начальник, а настоящий истерик. Он не просто отчитывал того, кто, по его мнению, провинился, — он орал, оскорблял. При этом являлся отличным профессионалом и вполне интересным мужчиной: симпатичным, подтянутым, спортивным и эрудированным.

— Он знал «больные мозоли» всех подчиненных и не упускал случая на них наступить, — рассказывали его сотрудники. — Например, найдя крохотную погрешность в отчете, мог заявить бухгалтеру: «Теперь понятно, почему тебя муж бросил!». Молодым сотрудницам говорил, что они толстые: «С вашим весом я работал бы без обеда!» — а инженеру, который прошел лечение и отказался от спиртного, без конца повторял: «Когда ты бухал, и то больше толку было!».

О том, что шеф постоянно посещает психотерапевта, никто из подчиненных и понятия не имел.

Вот что рассказывает его лечащий психотерапевт Евгений Бурцев:

— Лет десять назад Валерий Федорович хотел уйти из семьи. Он пытался расстаться с женой «по-хорошему», поделив поровну имущество и пообещав материальную помощь. Дочке тогда было 10, сыну 12. Но жена немедленно настроила против отца детей, говоря, что «он загоняет ее в гроб». Она угрожала выброситься в окно, если муж уйдет. Жаловалась на него всем своим и его родственникам, писала на него заявления в правоохранительные органы, обвиняя во всех смертных грехах (чтобы против него был компромат на тот случай, если он в одностороннем порядке подаст в суд на развод и на раздел). Оскорбленная супруга преследовала женщину, к которой ее муж хотел уйти, угрожала ей. И он не выдержал, сдался. Расстался с любовницей и остался в семье. Вот тогда и начались настоящие мучения. Вроде бы решение принято осознанное, благородное, семья сохранена. Но к тому насилию, которое мой пациент учинил над собой сам, все время добавляла морального давления жена. В сложившейся ситуации она решила, что это ее победа, и считала своим долгом при каждом удобном и неудобном случае о ней напоминать, чтобы муж не забывал, как он перед ней виноват. Его жизнь превратилась в нескончаемое чувство вины. В условиях подобного перманентного психологического насилия женщина с большой вероятностью стала бы забитой, ее самооценка бы упала и обернулась «синдромом жертвы» и неврозом. Мужчины же склонны к внутреннему сопротивлению, даже если внешне смиряются. В случае Валерия Федоровича сопротивление направилось в сторону подчиненных.

— Что же делать в таком случае?

— Проговаривать свои негативные ощущения со специалистом. Это уже половина успеха и профилактика того, чтобы «загнанный внутрь» стресс не отразился на сосудах и сердце.

— Как же тогда несчастные мужчины выживали в советские времена?! Ведь тогда каждый второй был так называемым «подкаблучником»: зарплату отдавал жене, взамен получая рубль на обед. А она чуть что писала на него в партком, профком и товарищеский суд. А психологов никаких не было.

— А вы посмотрите статистику, какой в стране был уровень мужского алкоголизма и смертности от сердечно-сосудистых заболеваний. И сегодня очень многие мужчины материально привязаны к женщине, которая их тиранит. Например, она не хочет делить с ним жилье, а у него нет возможности добыть себе другое. Он боится оказаться на улице, вот и терпит, загоняя унижение внутрь. Особенно это касается мужчин в возрасте 40+. И именно после 40 лет риск инфарктов и инсультов у мужчин повышается вдвое. Согласно статистике провоцируются они глубинным стрессом, а самая частая причина подобного стресса — психологический климат в семье. После 40 для мужчины как никогда важна спокойная и дружелюбная обстановка в семье, взаимная поддержка.

Жанна ГОЛУБИЦКАЯ.