Газета "Кишиневские новости"

Спецназовец рассказывает о работе на Северном Кавказе

— Чем занимается ваше под­разделение? Занимаетесь ли вы разведывательно-поисковой деятель­ностью, «ходите» ли по лесам?

— Наше подразделение антитеррори­стической направленности: освобождение заложников, ликвидация террористов. Мы не заточены под работу в горно-лесистой мест­ности, поэтому очевидно, что там работать нам тяжелее. По той же причине, по которой лор-врачу легче работать с заболеваниями носоглотки, чем лечить гастрит. Он в прин­ципе может и то, и другое, но у каждого своя специализация.

— Когда вы узнаете о том, что пред­стоит спецоперация? Кто ее планирует?

— Планирует КТО оперативный штаб. Мы получаем задачу уже непосредственно перед ее выполнением. Причин, по которым режим контртеррористической операции вводится в то или иное время, много: все за­висит от конкретной ситуации. Но по закону правовой режим КТО начинает действовать с момента его объявления. То есть задача оперативного штаба — уведомить населе­ние о том, что на определенной территории начинается ограничение прав граждан.

— Ну а сам момент, в который все начинается? Известен ли алгоритм дей­ствий заранее или действуете по ситуа­ции?

— Для начала — обязательно наличие переговорщика. Если преступник блокиро­ван и еще не начал оказывать сопротивле­ния, мы обязаны предложить ему сдаться. Но когда он начал оказывать сопротивле­ние, то мы начинаем действовать. Алгоритм действий разрабатывается под конкретную обстановку. Но иногда приходится работать с колес.

— Каким оружием вы пользуетесь во время спецоперации?

— Основное оружие — автомат Калаш­никова. Лично у меня есть пистолет Мака­рова. Я его не сдаю, потому что он удобнее для скрытого ношения. А так, всем уже дав­но выдали пистолет Ярыгина, он по тактико-техническим характеристикам превосходит ПМ. Оружие используется под конкретную ситуацию, про него и амуницию вообще длинную статью можно написать. Но, напри­мер, у щитовика, который принимает уча­стие в спецоперации, амуниция отличается от моей только наличием щита.

— Однажды довелось видеть, как во время спецоперации в Дагестане спец­назовцы после окончания мероприятий загоняли внутрь такое шарообразное устройство, куда была вмонтирована видеокамера, и на мониторе видели все, что происходит в доме, — разрушения, тела погибших террористов… Исполь­зуете ли вы такие в Ингушетии?

— У нас такого устройства нет. Но есть другие, которые используются на чердаках, в подвалах и в любых ситуациях, когда по­пытка сунуть свою любопытную голову куда не следует может закончиться не позитив­но…

— Что предусмотрено на случай не­штатной ситуации? Например, однажды в Дагестане при штурме дома, где засели боевики, один из них каким-то образом выбрался из здания и открыл огонь по спецназовцам. Офицер погиб, еще не­сколько получили серьезные ранения…

— Деблокирование дома вряд ли воз­можно, этот момент предусматривается всегда. Но про тот случай знаю. И знаю, по­чему это произошло. Там преступник выбе­жал фактически в лобовую атаку, чего никто не ожидал, а потом оказался на пересечении линии огня двух групп, и ни одна из них не открыла огонь, чтобы не попасть в своих. Всякое бывает. Террорист может умереть от рикошета, а может вести бой контуженный, без руки и с пулей в голове. Адреналин.

— Происходит ли после спецопера­ции «разбор полетов»? Ищут ли виновных в случае нештатной ситуации?

— Обязательно. Стандартных ситуаций не бывает.

— Поскольку вы во время спецопе­раций действуете, используя оружие, то, наверное, рукопашный бой — лиш­няя опция? Физическая сила не нужна, ну, пожалуй, если ты не щитовик?

— Рукопашный бой нужен только при за­держаниях. В бою — не нужен как комплекс, но он дает навыки реакции, что само по себе ценно в подготовке.

— Периодически на кадрах опера­тивной съемки можно видеть пулевые отверстия в голове у некоторых терро­ристов. Очень похоже на контрольные выстрелы…

— Что значит у некоторых? У всех. По­тому что это меры безопасности. Нужно сделать так, чтобы преступник точно не смог привести в действие, возможно, имеющееся у него самодельное взрывное устройство…

— Используются ли во время спец­операций беспилотники, чтобы видеть местность сверху?

— Бывает, но в большинстве случаев в них нет необходимости.

— Все, что умеют наши спецназов­цы, — это, так сказать, «отечественные наработки», опыт, наработанный соб­ственным путем?

— Да. Обмен опытом с иностранными коллегами много не даст. Разные условия, разные законы, разная тактика, которая дик­туется опять же разными условиями. Кое-что перенимать можно, но в принципе на уровне спецназа в обмене опытом с иностранными подразделениями толку немного. Впрочем, все равно периодически некоторые коллеги ездят на такие мероприятия.

Василий ПЯТКИН.