Газета "Кишиневские новости"

В этом убежден Валерий Осталеп

Общаться с таким интересным собеседником, как Валерий Иванович Осталеп – редкое удовольствие. Человека с подобным, как теперь говорят, бэкграундом еще поискать.

После окончания юридического факультета Молдавского госуниверситета Осталеп сделал головокружительную карьеру в МИДе, став в 26 лет заместителем министра иностранных дел. Сегодня Валерий Осталеп возглавляет Институт дипломатических исследований и проблем безопасности. Он часто выступает в различных средствах массовой информации, и всегда суждения его неординарны. На генеральную линию он не оглядывается, а говорит то, что думает.

Встретившись в очередной раз в гостиной «МК» в Молдове, мы обсудили события сегодняшней жизни страны и ближайшего будущего.

Огульные оскорбления никому не сойдут с рук

–  Раскройте нам подробности истории с судебным иском к господину Шевченко

– С начала 90-х гг. у так называемых лидеров общественного мнения есть установка: делать из всех неугодных «агентов ФСБ», «руку Кремля» и на этом основании отказывать им в праве что-то говорить.  Это относится не только ко мне, и тут просматривается один и тот же почерк. Я несколько раз публично предупреждал: пусть никто не думает, что огульные оскорбления будут кому-то сходить с рук. Господин Шевченко на своей странице в социальной сети назвал меня «проплаченным агентом России». И я решил посмотреть, как в подобном случае будет функционировать наша судебная система. Они же все всегда прячутся за понятие «частное мнение», думая, что в таком случае можно безнаказанно говорить все, что угодно. Я с нетерпением ожидал, что на суде Шевченко докажет документально истинность своих утверждений. Но вместо этого они с адвокатом стали оправдываться: «Из интервью и высказываний Осталепа складывается впечатление, что он якобы действует в интересах России». Судью это только насмешило. Теперь Шевченко попал в сложное положение. Во-первых, ему эта история неприятна, во-вторых, он вынужден доказывать, что он не дурак, а это сложнее, чем доказать, что я агент ФСБ. И, наконец, он вынужден тратить деньги на адвокатов, потому что такие процессы быстро не заканчиваются. Уверен, в будущем он вряд ли себе позволит говорить по отношению не только ко мне, но к кому бы то ни было какие-нибудь гадости. И я призываю всех людей, в отношении которых применяются подобные методы, следовать моему примеру. Но уже сегодня цель моя достигнута: урок ему преподнесен, думаю, теперь и другие поостерегутся.

Большинство горожан – временщики

– Провалившийся референдум в Кишиневе означает, что кишиневцев у нас всего 110 тысяч, а остальные – понаехавшие, им все безразлично, и они рассматривают Кишинев как перевалочную базу, чтобы свалить куда подальше?

– Те, кто занимается своим делом, вкладывают в Кишинев средства, собираются здесь жить и видят здесь своих детей, очень внимательно относятся к тому, что происходит в городе, им не все равно.  Но большинство, как временщики, воспринимают город как место, где можно заработать, украсть, обмануть. И им все безразлично в принципе, не только этот референдум. И они с «хи-хи ха-ха» могут выбрать Киртоакэ в четвертый раз. Большинство воспринимает свое взаимоотношение с городом с точки зрения того, как они могут договориться по той или иной проблеме. Я несколько раз за последние полгода сталкивался с бизнесменами, которые через свои связи в мэрии идут на полный беспредел. И они абсолютно уверены, что их никогда не накажут исключительно потому, что у них «связи с Либеральной партией». Меня такой подход всегда очень удивлял. Любая партия – временная, и ситуация в любой момент может измениться. Так что можно ожидать от подобных людей?  Пока мой грустный вывод: кишиневцев в массе своей интересует только то, что касается их лично, а общественного восприятия, видения перспективы не существует. Вернее, нельзя сказать, что вообще нет, но процент таких ответственных людей очень невелик, о чем и говорят результаты референдума.

Политики – не более, чем официанты

–  Киртоакэ, который находится под следствием, один ставленник которого уже осужден, на другом пробы ставить негде, и его уголовное дело тоже рассматривается, расценил провал референдума как свою победу. Он продолжает отрицать очевидное, заявляя, что не виновен, хотя против него дают показания люди, замешанные в том же деле. У него отсутствует чувство самосохранения?

– Ни к кому из молдавских политиков я не испытываю пиетета, не заблуждаюсь по поводу их морального уровня и психологического состояния. Они совершенно не представляют себе, что такое почетная отставка, если тебя хоть в чем-то заподозрили и тебе придется что-то долго доказывать. В других странах люди, занимающие высокие посты, считают это ниже своего достоинства, поэтому предпочитают уйти с должности, чтобы остаться человеком. А в наших реалиях все политики настолько привыкли к безнаказанности, к тому, что большинство с их точки зрения – люди, не способные ни к какой реакции, что считаются только с силой. И я не об одном Киртоакэ говорю. Наши депутаты никого не боятся, но это ненормально: они должны бояться, что их не переизберут, и после этого люди будут смотреть на них косо. А если они сегодня с одной партией, завтра с другой, послезавтра с третьей, и все продолжают им угодливо улыбаться и бояться – они сами начинают верить: мы большие начальники!  Но справедливости ради надо сказать, что мы сами создали им такие комфортные условия. Киртоакэ, Гимпу и все остальные нас с вами не боятся, они боятся только силы. А сила для них – НЦБК или тот, кто может создать им проблемы. Вот тут начинается торг: я расскажу это в обмен на то. Связи между ними как политиками и нами как избирателями нет. Почему большинство считает, что депутаты будут сами приходить к нам и отчитываться, если мы этого не требуем?  Я-то знаю, как они себя ведут, когда выезжают из Молдовы. Они там такие же, как все остальные. Но стоит им вернуться назад, тут же надуваются от важности, ведь у них мандат. Но это все потому, что мы себя с ними ведем, будто они наши цари и боги. А на самом деле они, по сути, официанты (не в обиду официантам), потому что мы их избрали, фактически наняли, и хотим за наши деньги получить хорошо выполненную работу.

В искренность адептов «Унири» не верю

– Все ближе март 2018 года, на который унионисты наметили «возвращение Молдовы в объятия матери-Румынии». Что Вы думаете об этом?

– Если любого униониста спросить: «А что произойдет на следующий день после объединения?», он скажет: «Мы наведем порядок». Как? Люди приедут из Румынии и займут все должности, вплоть до дворников? Если вы так собираетесь поступить, то не рассказывайте сказки про большие пенсии, а скажите честно: «Мы собираемся всех здесь заменить». Вы тут же получите «горячую поддержку» судей, прокуроров, полицейских. Идеи развития у унионистов нет. Я не верю в искренность адептов «Унири». Этого не будет не только в 2018 году, но и вообще не будет. Да, есть определенное движение, но ни к чему реальному оно не приведет. К сожалению, их главная задача – помешать объединению страны. Это нужно учитывать как реальную угрозу, потому что объединение с Приднестровьем – это контрольный выстрел во всех унионистов. Над этой проблемой нужно серьезно работать и политикам, и спецслужбам, и другим структурам.

2018 год станет началом объединения страны

– На Приднестровском направлении в последнее время наступило заметное оживление: открыли мост через Днестр, подписали ряд соглашений. Это свидетельство прогресса в отношениях?

– 2018 год будет в этом плане решающим. Сразу после президентских выборов в России ситуация на Украине и в Молдове станет одним из приоритетов нового правительства России и Путина как президента. В Молдове тоже будут выборы. И впервые за очень много лет складывается благоприятная ситуация: все выучили кучу уроков, и уже не нужно убеждать ни Москву, ни Тирасполь, ни многих в Кишиневе, ни Киев, что в том виде, в каком сегодня существует эта проблема, – она угроза для всех. Никому в регионе искусственный конфликт в Приднестровье не нужен, кроме, пожалуй, Румынии. Но и она публично не выскажется против процесса объединения. Конец 2018 года станет началом процесса объединения страны, когда можно будет вести разговор с отдельными игроками. Это долгий процесс, минимум лет пять-десять, и начнется он не с мелких шагов. Нужна политическая воля. Ни Москве, ни Киеву, ни Кишиневу, ни уже Тирасполю (не считая небольшой группы господ на обоих берегах Днестра, у которых есть конкретные материальные интересы) ситуация в нынешнем виде неинтересна.

Парламентские выборы могут принести сюрпризы

– Избирательная кампания официально не объявлена, но фактически идет уже давно. Какую конфигурацию власти мы получим после парламентских выборов?

– Здесь есть три варианта. Альянс демократов с Майей Санду, альянс Майи Санду и социалистов и альянс демократов и социалистов. Вариант «Майя Санду и социалисты» маловероятен. Самые реалистичные – оставшиеся два. Но, думаю, сегодня никакого решения ни у кого нет. Альянс будет ситуативным, потому что сами выборы могут принести сюрпризы. В частности, те 50 депутатов, которые будут избираться по одномандатным округам, – золотые голоса. Как они себя поведут? Кто их будет контролировать? Вопросов много. Кроме того, неизвестна реакция международного сообщества. Пока наша власть получила своеобразные политические каникулы, но трудно прогнозировать, что скажут Вашингтон, Брюссель, ОБСЕ в следующем году, признают ли они результаты выборов, найдут ли нарушения. Сегодня сложно сказать, сколько мандатов получит та или иная партия. За год многое может произойти. Да, сейчас все политические игроки вроде бы демонстрируют твердую уверенность, но решение будет приниматься в зависимости от многих обстоятельств. Я допускаю серьезный прессинг со стороны Запада, потому что у Запада свои интересы, и ничего общего с молдавскими они не имеют. Запад захочет гарантий, что следующий альянс будет таким, какой нужен ему, а для этого будут задействованы определенные рычаги.

Елена РОЙТБУРД.