Газета "Кишиневские новости"

Журналисты пришли на пресс-конференцию как на романтическое свидание

«Встречаются два приятеля. Один другогоспрашивает: «Какдела?» Тот говорит: «Каквполоску: черно-белые». — «Сейчас какая?» — «Сейчас черная». Проходит еще полгода. «Ну какдела? Знаю, впо­лоску. Сейчас какая?» — «Сейчас черная». — «Нет, тогда же была чер­ная». — «Нет, выясняется, чтотогда была белая». Вот у нас примерно та­кая ситуация» — услышав в самом начале большой ежегодной пресс-конференции Владимира Путина из уст президента такое аллегори­ческое описание положения дел в российской экономике, я на некото­рое время впал в состояние полного ступора.

Ай да Путин! Ай да оптимист! Неужели все у нас совсем дошло до ручки? Неужели даже сам Президент Российской Федерации готов признать крах своего курса и поэтому не про­износит слов «мантры», которые обязатель­ны для любого государственного политика в практически любых обстоятельствах: «Труд­ности у нас, конечно, есть! Но мы их успешно преодолеваем!»?

Однако, как вы, наверное, уже догада­лись, мое состояние глубокого шока длилось недолго. Путин вовсе не собирался сдаваться. Он лишь собирался несколько встряхнуть ау­диторию — и нашел для такого такой эффек­тивный способ, как начать за упокой, а закон­чить за здравие.

«Статистика показывает, что россий­ская экономика кризис в целом миновала. Пик, во всяком случае, кризиса — не кризис, а пик кризиса. Со второго квартала текущего года наблюдаются признаки стабилизации деловой активности… В сентябре–октябре прирост ВВП (уже прирост) составил соот­ветственно 0,3–0,1 процента к предыдущему месяцу. Начиная с мая перестал сокращаться и объем выпуска промышленной продукции. В сентябре–октябре зафиксирован небольшой, но все-таки рост промышленного производ­ства!» — нет, Путин все-таки волшебник!

Если бы я не следил за курсом рубля, ко­торый по-прежнему болтается в районе исто­рического минимума по отношению к доллару, я бы, пожалуй, поверил, что сейчас у нас вовсе не черная, а очень даже белая полоса. А какой еще можно сделать вывод, если, по словам президента, «политику Центрального банка» он «поддерживает», а правительство работает «удовлетворительно», и никаких «существен­ных изменений» ожидать в нем не стоит?

Впрочем, довольно придираться к сло­вам. Сосредоточимся не на словах, а на сути президентского выступления: каких именно политических целей ВВП планировал добиться в ходе своей масштабной пресс-конференции и насколько это ему удалось?

Вот как мне виделся политический рас­клад на момент, который предшествовал на­чалу путинского общения с журналистами. За последние недели и месяцы российская власть допустила целый ряд существенных политических промахов. Недавнее выступле­ние Путина перед Федеральным собранием было, на мой взгляд, излишне эмоциональ­ным, излишне воинственным и не слишком убедительным. Выступая перед парламента­риями в Кремле, ВВП вел себя как человек, одержимый обидой на Турцию. Как политик, чья способность принимать хладнокровные, просчитанные и необходимые решения не казалась очевидной. Не буду скрывать: меня такое положение дел откровенно напугало.

Не самым лучшим образом в последнее время выглядел и кабинет министров во главе с Дмитрием Медведевым. История с дально­бойщиками и системой «Платон» стала круп­нейшим политическим провалом российского правительства — примером того, как не надо делать дела. Я допускаю, что смысл в «Пла­тоне» все-таки есть. Но даже если это и так, правительство и палец о палец не ударило для того, чтобы убедить в этом население.

Как это признают в неофициальных бесе­дах даже в Кремле, введение системы сбора платы с грузовиков за проезд по федераль­ным трассам было самым банальным образом не подготовлено. Правительство собственны­ми руками спровоцировало социальный про­тест.

Еще один удар по авторитету власти на­несла история с видеороликом про генераль­ного прокурора. Да, разговор удалось быстро перевести в плоскость «это же враги Родины заказали! Как такому можно верить?!». Но осадок, как говорится, остался — и не только осадок. Остались вопросы: допустим, что это «заказ». Но означает ли это, что все приведен­ные в фильме утверждения — это неправда? Осталось ощущение: власть что-то недогова­ривает.

Основной задачей Владимира Путина на пресс-конференции, с моей точки зрения, было купирование всех этих многочисленных негативных ощущений — восстановление морального авторитета власти в глазах тех социальных групп, которые так горячо под­держивали ВВП в последние годы.

И решить эту задачу Путин попытался с помощью фронтального наступления. Пре­мьер Медведев, правительство в широком смысле этого понятия, система «Платон», генеральный прокурор Чайка, другие фигуры и конторы из сферы власти и бизнеса — ВВП на пресс-конференции не просто никого не «сдал». Он всех прикрыл своей широкой спи­ной, всех осенил своим президентским авто­ритетом.

Почему? Потому что главное для Путина сейчас — это показать: прямое давление на российскую власть было бесполезным заня­тием не только в период благополучия в эко­номике. В период нарастания экономических проблем Кремль еще меньше готов подда­ваться прессингу, чем это было раньше. Весь пафос выступления Путина, как мне кажется, можно свести к одной фразе: к компромиссам готов. К ультиматумам — нет.

Чуть выше я сказал, что Путин всех при­крыл. Но это «прикрытие» не носит безуслов­ного характера. Путин не загнал себя в ловуш­ку. Президент широко распахнул дверь для реформирования системы «Платон». ВВП дал понять, что власть не игнорирует обвинения, брошенные в адрес генерального прокурора, — она с ними разбирается в непубличном по­рядке.

Про путинское «удовлетворение» работой правительства — разговор и вовсе особый. Премьер Медведев — это еще и официальный лидер основной партии власти, партии «Еди­ная Россия». До парламентских выборов сле­дующего года осталось всего-то ничего. В по­добных условиях президент просто не может себе позволить публично «топить» премьера — он, напротив, вынужден демонстрировать ему свою поддержку.

Поэтому на месте тех, кого ВВП заслонил своей спиной на своей пресс-конференции, я бы особенно не обольщался: Путин защищал не их. Путин защищал самого себя, созданный им политический режим.

Насколько удачной была такая прези­дентская защита? Меня очень покоробила форма, в которой Путин по ошибке выразил свой, без сомнения, искренний гнев по поводу убийства Бориса Немцова: «Совсем не факт, что человека надо убивать. Я никогда этого не приму».

Мне показалась странной — пусть даже высказанная в шутку — путинская идея дать Нобелевскую премию мира обвиняемому сей­час в коррупции главе ФИФА Блаттеру. Меня позабавило, что Путин перепутал Рейгана с Рузвельтом, «условно процитировав» сказан­ную последним в 1939 году фразу про дикта­тора Никарагуа: «Сомоса — конечно, сукин сын. Но он наш сукин сын!»

Но в целом, на мой взгляд, на своей пресс-конференции Путин выглядел очень даже неплохо. Ответы, которые давал ВВП, были, как правило, основаны не на эмоциях, а на логике — очень отрадное обстоятельство на фоне недавнего послания ВВП Федераль­ному собранию. На некоторые вопросы пре­зидент, правда, фактически не отвечал — но разве когда-нибудь было по-другому?

Путин показал, что он по-прежнему у руля и что его руки на руле не дрожат. Это, пожа­луй, главный итог тех трех с лишним часов, что он провел взаперти с журналистами.

Михаил РОСТОВСКИЙ.