Газета "Кишиневские новости"

Так в досаде Анатол Цэрану отозвался о молдаванах, не сознающих, что они румыны и говорят на румынском. Молдавской нации не существует, слово «молдаване» навязано русскими нашим молдаванам, когда Бессарабия отошла к России. Очень интересно бы узнать, как называли себя молдаване до 1812 года. Все летописцы ошибаются, называя Молдову Молдовой, а ее обитателей – молдаванами. А вслед за ними и Дмитрий Кантемир. Ну что с них возьмешь – невежественные люди.
Давайте заглянем в глубь веков. С тех пор, как существует наша цивилизация, не было ни одного народа, который современники или потомки изобличали в неверном самоназвании. Ни одного. Никто и никогда не ставил под сомнение, что шумеры – это шумеры, греки – греки, французы – французы, русские – русские и далее по перечню вплоть до таких мельчайших народов, как чукчи или эвенки. Кроме наших молдаван, не ведающих, какого они роду-племени. Коим приходится тыкать в рожу: да румын ты, румын, невежа! А они воротят харю: нет, я молдаванин! Ну что с них возьмешь – народонаселение. Надо понимать – типичное проявление «примитивного молдовенизма».
Попробуйте подойти к какому-нибудь шведу и сказать: да не швед ты, а варяг. Он сначала объяснит вам, почему он швед, а не поможет, несмотря на всю свою европейскую окультуренность, пошлет вас туда, откуда вы появились на белый свет. Ибо твердо знает, что швед. А откуда? Очень просто – от отца. А отец от деда, дед от прадеда и так далее до глубины веков.
У молдаван то же самое. Слова «Молдова» и «молдаване» восходят к четырнадцатому веку или даже еще дальше. Но наши молдаване не должны на это ссылаться, потому что запрутские молдаване стали румынами. «Почему, – вопрошает Анатол Цэрану, – одни молдаване – румыны, а почему другие молдаване – молдаване?». Сам он не отвечает на этот вопрос, а только задает. Потому что ответ очевиден и плохо ложится на образ мыслей Анатола Цэрану. Он предельно прост. Вновь образованное государство нельзя было назвать ни Молдовой, ни Валахией, ни Трансильванией, чтобы не обидеть кого-либо или отдать предпочтение кому-либо. На этот случай пригодилось слово «Румыния», повлекшее за собой и название народа – «румыны». Во имя этнической консолидации. Точно так же, как впоследствии объединившиеся сербы, хорваты, черногорцы, словенцы и боснийцы назвали свою страну нейтрально Югославией.
А бессарабские молдаване остались молдаванами, как было от века. Какая нужда могла принудить их сменить родовое имя? Так оно и идет по сей день от отцов к детям, от поколения к поколению.
А со временем случилось и то, что должно было случиться. Первым румынам, можно догадаться, потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к новому наименованию. Но с тех пор сменились семь или восемь поколений, и сегодня есть все основания говорить о формировании румынского этноса. «Молдова», «Валахия», «Трансильвания» теперь уже чисто географические названия, без этнического содержания. За Прутом Молдова есть, а молдаван нет, есть румыны.
В междуречье Днестра и Прута тоже произошли этнические изменения. Их зримое проявление в том, что молдаване в большинстве своем хотят быть молдаванами и активно не хотят быть румынами. Они молдаване и называют свой язык молдавским. Недаром предложение о проведении референдума в отношении наименования народа и языка встречено в штыки унионистами. Двести лет – большой срок. Этого достаточно для этнических сдвигов. Лев Гумилев считал, что русский народ сформировался ко времени Куликовской битвы, то есть за полтораста лет после нашествия монголо-татар, приведшего к изоляционным процессам в Киевской Руси. За это время образовались русские, украинцы и белорусы. Наша Молдова оказалась в иной государственной, экономической и культурной среде, сформировавшей иные этнические предпочтения. И не надо врать, что среда была зловредной, и народ погряз в невежестве. Из среды этого «невежественного» народа вышли такие гении, как Ион Друцэ, Евгений Дога, Григоре Виеру, Эмиль Лотяну, Мария Биешу, блестящие ученые с мировым именем и множество специалистов высокого уровня. Все наши унионисты среднего и старшего поколения, так любящие поплакаться на тему, как все раньше было плохо, сами не считают себя невеждами, хотя учились у местных учителей и профессоров. И вправду, у кого повернется язык назвать Анатола Цэрану невеждой? Хотя в последнее время он все чаще и чаще внушает нам превратные представления. Словно имеет туманное понятие об исторических фактах и процессах, происходивших на нашей земле.
Как вам фраза «по языку нет консенсуса»? Самоидентификация людей в отношении этнической принадлежности и языка не может быть подменена договоренностью, декретированием или «научными» исследованиями. Самоидентификация не требует чьего-либо одобрения. Ни Академии наук, ни Конституционного суда, ни президента, ни историков и филологов. Я определяю, какой я национальности, я определяю, на каком языке разговариваю. Большинство нашего населения позиционирует себя как молдаване, и свой язык как молдавский. Закону остаётся подтвердить этот факт. И ничего более, что мы и видим в конституции. Что молдавский язык идентичен румынскому, что культуры молдаван и румын близки и родственны – факт. Но этнические отличия тоже налицо. Ничего удивительного. Таких примеров много. В мире полтора десятка арабских стран, но они не сливаются. Характерный пример – распавшаяся Югославия. Там сербы, хорваты, черногорцы, сербы Боснии и Герцеговины говорят на одном языке. А после распада страны помимо сербского появились хорватский, черногорский и боснийский языки.
Вся возня вокруг самоидентификации молдаван замешана на унионизме. Превалирование «примитивного молдовенизма» рушит унионистскую аргументацию. А сам факт обсуждения вопросов языка политологами и политиками не оставляет сомнений: вопрос о языке – чистейшая политика. И его суть: быть Молдове независимой, или она будет поглощена Румынией на «законном» основании. И, что очень важно, по этой причине он касается всех, знают они румынский или нет. Тот, кто голосует за румынский, голосует за унию. И за ликвидацию молдавского народа и его государства. В этом весь фокус.
Решение Конституционного суда, маскируемое ссылкой на приоритет Декларации о независимости Молдовы над Конституцией Молдовы, является совершенно уникальным в мировой истории. В Румынии и Югославии переименование языков проходило при общем согласии населения по понятным причинам. У нас Конституционный суд переименовал молдавский язык вопреки воле нации. За всю историю человечества такого казуса не было.
Конституционный суд много чего имеет право решать. А переименовывать язык народа тоже входит в его компетенцию? При соотношении голосов: шесть голосов Конституционного суда против трех миллионов молдаван. Покажите мне документ, где это написано.
Александр ВАСОВ.